Московский Соляной бунт

11 июня 1648 г., произошло рядовое на первый взгляд событие. В Москве в районе ул. Сретенки толпа закидала камнями экипаж. Обычная хулиганская выходка? Возможно. Но лошадь и карета принадлежали не кому-нибудь, а самому царю. Так начался Соляной бунт.

Выяснение отношений по поводу еды бывает очень бурным - вспомните кино «Броненосец «Потёмкин» и один из титров: «Братцы, черви? Довольно нас гнильём кормить!» Мы подобрали несколько примеров того, как продукты становились поводом к восстаниям и бунтам.

Соль земли

В середине XVII в. согласно православной традиции почти 250 дней в году считались пост­ными.

На практике это значило примерно то же, что имела в виду Фимка из фильма «Формула любви»: «Подневольные ж люди, одной рыбой питаются». Доля правды в этом есть. Особенно для начала лета, накануне Петрова поста. До нового урожая ещё долго, а старый уже подъели. Вся надежда на солёную рыбу. А её как раз и нет. Почему?

За два года до Соляного бунта правящая верхушка, едва посоветовавшись с молодым тогда царём Алексеем Михайловичем, решила сделать хитрый финт. Отменили все прямые налоги, однако обложили народ налогами косвенными. В том числе и на соль. Продукт вздорожал сначала в четыре, а потом и в десять раз. Толку вышло немного - денег новый налог не принёс, поскольку купцы и торговцы попросту снизили объёмы поставок. А вот простой люд сел на голод­ный паёк. Начали роптать. Тогда налог отменили. Однако прежние недоимки продолжали взыскивать, в том числе и с помощью батогов. Купцы, совсем ошалев от непредсказуемых действий правительства, чуть было не прекратили торговлю солёной рыбой вообще.

Представьте себе положение простого горожанина. Мало того что есть не дают, так ещё и лупят. «Несогласные» штурманули Кремль. Царь нашёл в себе мужество разобраться в ситуации и честно выдал народу одного из инициаторов соляного налога, боярина Леонтия Плещеева. Он, кстати, ведал управлением города и руководил полицейской службой. О его судьбе лучше всех рассказал один англичанин, очевидец бунта: «Тут же Плещееву отсекли мясницким топором голову, которую смочили водкой, дабы она ярче горела в огне». В том же огне сгорело около 10 тысяч домов, так что погуляли неслабо. В результате Соляной бунт оказался чуть ли не единственным, когда народ всё-таки добился своего. Налог отменили уже окончательно, недоимки простили.

Жалко у пчёлки

Лингвисты утверждают, что у слов «соль» и «сладость» одна корневая основа. Сходство солёного и сладкого подтверждают и историки. На Москве был Соляной бунт, а в Белоруссии - Сладкий, или Медовый.

Обычно прилагательное «медовый» ассоциируется исключительно с понятием «месяц». Но в данном случае этот месяц растянулся на целых 20 лет. По времени он точно совпал с Северной войной России и Швеции 1700-1721 гг.

Были времена, когда хмельной медовый напиток «липец» из Слонимского воеводства славился по всей Европе. Но всё нарушила одна жадная баба. Анна Сапега, потомок известного рода польских магнатов, возомнила себя полновластной хозяйкой в Белоруссии. Глядя на то, как бойко её «хлопы» торгуют медовухой, которая доходила даже до Англии и Ирландии, она решила обложить мужиков натуральным налогом. И вместо 25 грошей с десятка пудов захотела просто половину всего собранного мёда. На такую наглость нужно было отвечать. И «хлопы» ответили. Кто чем - цепами, косами, вилами…

Но тут развернулся барский террор. Жестокость не знала предела - мучили и убивали даже детей, которым насыпали за пазуху живых разъярённых пчёл. Одного из зачинщиков бунта, некоего Поддубского, живьём посадили на кол, смазанный мёдом. Последними словами его были: «Всех не перебьёте, придёт и наше время!»

«Не пьём!»

Незадолго до отмены крепост­ного права, в 1858 г., в 12 губерниях Российской империи, от Ровно до Саратова, разразилась война. С пушечными залпами, атаками, пленными. Причиной всему - водка.

Те, кто решил, что народ поднялся против очередного сухого закона, сильно ошибаются. Всё было с точностью до наоборот.

Каждый взрослый мужик был в те времена приписан к кабаку, и его обязывали выпить определённую норму водки. Если же норма не выпивалась, то её цену взыскивали с помощью кнута - от торговли спиртным зависел государственный бюджет. Но кабатчики взвинтили цены. Вместо 3 руб. за ведро сивухи стали запрашивать 10. И тогда русские крестьяне решили вообще отказаться от алкоголя. «Не пьём!» - был их девиз. Кабатчики струхнули и стали давать водку даром. Но русского мужика перешибить не смогли. «Не пьём», и всё тут! Мужиков поддержали мещане, дворяне и даже священники. Стали стихийно возникать общества трезвости. При их поддержке разбивали винные лавки и кабаки. Водку выливали в реки. Особенный размах это приобрело в Саратовской губернии.

И власти испугались. Дошло до того, что на расправу с трезвенниками отправили войска, которые разгоняли народ артиллерией. А в Петербурге специально издали серию указов, которые запрещали организацию обществ трезвости, а «существующие приговоры о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать».

Стоит ли говорить, что этот бунт окончился неудачей. Из 12 губерний на каторгу и в тюрьму отправились 11 тысяч человек. С тех пор против водки у нас не бунтуют.

Комментарии: