Такая американская улыбчивость

Подписывайтесь на Телеграм-канал @good_collection


Этот стиль – приветливый стиль дружелюбия – я наблюдала чуть ли не на каждом шагу. У работников сервиса и торговли, у коллег по работе, у малознакомых людей и вообще у незнакомых пешеходов на улице. Американская улыбка меня покоряла, создавала радостную атмосферу, поднимала настроение. Своим восхищением я поделилась с коллегой из Франции, преподавателем социологии Андре Мишель.

– Как это все-таки приятно, если тебе улыбаются, правда?

Она помолчала, потом спросила:

– А что значит, «тебе всегда улыбаются»?

– Это значит, что тебе рады, – недоуменно ответила я.

– А так бывает, что тебе все и всегда рады? – прищурилась она. Я ее поняла.

– Ты хочешь сказать, что это не всегда искренне? Пусть так, но это все равно приятней, чем хмурые лица или грубость.

– Зачем ты берешь крайности? И то и другое плохо – и лицемерная приветливость, и искреннее хамство.

– А что хорошо?

– Адекватность, – коротко ответила француженка. – Я предпочитаю знать точно, как человек ко мне относится. Если с симпатией – я буду рада. Тогда пусть улыбается. Или целуется, знаешь, как это у них принято, – едва касаясь губами. Но если особой симпатии я не вызываю, а тем более если не нравлюсь – я же живой человек, кого-то люблю, кого-то нет, и ко мне так же по-разному относятся, – тогда я предпочитаю об этом знать. А не наблюдать в этом случае ту же распрекрасную улыбку.

– И что, все французы такие максималисты? – съехидничала я.

– Ладно-ладно, встретимся через полгода – поговорим, – пообещала она.

Значительно раньше, чем обещала Андре, я убедилась, что в чем-то коллега была права. Как часто эта покоряющая американская улыбка вводила меня в заблуждение! Как скоро я поняла, что она по большей части не означает ничего. Но очень легко при этом сбивает с толку. И когда узнаешь, что сослуживица, расточавшая тебе лучезарное дружелюбие, только что донесла на тебя начальству, испытываешь шок. Ну пусть донесла, если сочла нужным, но улыбаться-то было зачем?

Да, я узнала цену американской улыбки, я перестала ей доверять. Я усвоила, что улыбчивость – это всего лишь политес, вежливость. Мне стало легче: теперь я лучше понимала истинное отношение ко мне людей. И все-таки… все-таки я продолжаю ценить эту форму американцев – улыбчивую и приветливую. Просто не надо воспринимать улыбку как выражение их чувств. Но как манера поведения – в транспорте, магазине, на улице – она очень приятна.

Хотя, конечно, с друзьями, коллегами, знакомыми я предпочла бы большую «адекватность». И чтобы они мне улыбались с выражением сердечной симпатии только тогда, когда они ее, эту симпатию, действительно испытывают.

***

Оптимизм по-американски

Американцы привыкли смотреть на жизнь with positive, то есть положительно. Эта такая широко распространенная идеология, или, как здесь говорят, концепция. Я бы назвала ее философией оптимизма. Сформулировать эту психологическую установку можно так: все хорошо, а должно быть еще лучше. Это правильно. А то, что не хорошо, так это исключение, это неправильно и подлежит немедленному исправлению.

У моей подруги Бриджит Мак-Дана, директора Театра музыкальной комедии в Чикаго, случилась беда: муж ушел к другой. Для Бриджит наступили черные дни. Она страдала безмерно, хотя и старалась всячески это скрывать. Однажды, утешая ее, я сказала:

– Это обязательно пройдет. Настанут лучшие времена. Ты же знаешь, жизнь – она в полоску…

– Как это? – она ненадолго вынырнула из своей тоски.

Я немного растерялась. Фраза эта настолько банальна…

– Ну, знаешь, такие полоски, как у зебры, – светлая, потом темная, потом опять светлая. Так и жизнь. Если в ней был период света и покоя, то его сменит период неприятностей и печали. Но зато потом – опять свет. И то и другое естественно.

Она помолчала, потом спросила:

– Это у русских такая концепция жизни?

– Да это вроде бы у всех народов.

– Нет, у американцев не так. Мы считаем, что радость – это норма, а горе – патология. Его стыдятся. С ним борются. Стараются быстрее преодолеть и забыть. Неприятности – это как болезнь. Причем болезнь стыдная.

Спросите любого американца: «How are you?» – как, мол, жизнь? Он обязательно ответит: «Fine (wonderful, great)!», – то есть прекрасно, замечательно, великолепно. Это, конечно, принятые клише, но они отражают четкую психологическую установку: все хорошо, потому что все должно быть хорошо.

Сначала меня это раздражало, отдавало какой-то тотальной хронической фальшью. Но потом я поняла, что это своеобразная защита от неприятностей: не предаваться печали, не погружаться в тоску – в этом, по-видимому, есть некий энергетический импульс. Большой «драйв». Он дает силы для сопротивления жизненным невзгодам в самых тяжелых обстоятельствах.

Преподаватель психологии в колледже Вирджинии, 45-летняя Шерон Коллинз, сильно меня удивила. Разговор у нас шел о некоторых социально-психологических особенностях американцев. И вдруг она говорит:

– Вообще я считаю, что большинство граждан Америки преимущественно счастливы.

Сама Шерон производила впечатление определенно счастливого человека, но как же можно собственное состояние переносить на всех остальных сограждан? Как можно заявлять, что большинство членов общества, любого общества, преимущественно счастливы? Не в Эльдорадо же живем. Я уж не говорю о сотнях тысяч бездомных, безработных (многих из которых сама видела на улицах и в приютах). Но куда же подевались обычные житейские несчастья – болезни, одиночество, ссоры детей и родителей, неразделенная любовь… Да мало ли неприятностей у любого человека в любой стране. Вот что делает личная удачливость, подумала я: несчастья других просто перестаешь замечать. Я попросила Шерон подробней рассказать о себе.

– Я рано вышла замуж. Брак был неудачным, – начала она. – Муж тиранил меня придирками, ревновал к учебе, к работе. В доме не стихали скандалы. Дети стали нервными, перестали улыбаться, у них намечалась хроническая депрессия.

Я не могла взять в толк, где же здесь место для счастья. Шерон заметила мое недоумение, понятливо кивнула.

– И тогда я решилась на развод. Процедура эта шла долго. Муж отобрал у нас дом, мы остались почти без средств. Но мы сняли небольшую квартиру. Я отвела детей к психотерапевту, они вскоре пришли в себя, обрели душевный покой, повеселели, к ним вернулась радость жизни. И мы были очень счастливы. Потом я взяла в банке деньги в кредит, и мы начали строить свой дом. Это было трудно. Но нам помогали друзья. Когда дом был готов, мы почувствовали себя по-настоящему счастливыми.

Старший мальчик сейчас учится в колледже. Хорошо учится. Недавно, правда, его ограбили, отняли деньги и немножко побили, он даже пробыл несколько дней в госпитале. Но теперь он уже здоров, не осталось никаких следов. Он очень счастливо отделался.

Да, безоблачной эту жизнь не назовешь. Но хорошо хоть, что все беды позади. Для порядка я спросила еще о дочке.

– О, дочка два года была очень счастлива. Ее бойфренд – отличный парень. Это была такая любовь! Но его отец, протестантский священник, не знал, что мы – католики. Собственно, мы не очень религиозны, в костеле бываем редко. Но все равно для него это был удар, он не хотел, чтобы сын женился на католичке. И Пол, так звали молодого человека, в конце концов подчинился воле отца, уехал к себе домой, на западное побережье. А недавно мы узнали, что он женился.

– Ну и как себя чувствует ваша дочь? – осторожно спрашиваю я.

Картина идеально счастливой судьбы Шерон стремительно разрушается.

– О, она очень переживала. Но теперь, через полгода, она уже справилась с этой проблемой. Теперь она больше общается со сверстниками, обрела новых друзей, недавно познакомилась с парнем, может, он станет ее новым бойфрендом. И она уже почти счастлива.

И тут я подумала, что если такое отношение к жизни свойственно большинству американцев, то они и в самом деле… ну, если не счастливы, то, как бы это сказать поточнее, устремлены к счастью. Они стараются найти хорошее во всем, что только может дать им это ощущение успеха, удачливости. И по возможности забыть или хотя бы умалить тяготы, беды, несчастья. Хорошо ли это? Я бы не рискнула дать однозначный ответ. Это ведь очень утомительно – постоянно держать «счастливую» маску, не давать себе расслабиться, погоревать, погрустить. Но вместе с тем это все-таки лучше, чем постоянное уныние, жалобы на жизнь и угрюмость, каковые я часто встречаю у своих соотечественников.

– Ты сегодня хорошо выглядишь, – говорю я своей московской сослуживице.

– Ой, что ты, – пугается она. – Этого не может быть. Я вчера стирала допоздна, не выспалась, волосы в разные стороны, синяки под глазами…

Американка же в подобных обстоятельствах почти наверняка отреагирует так:

– О, спасибо большое! Я очень рада.

И, конечно, обязательно улыбнется.

***

Вот уже почти 30 лет исполнилось знаменитой фразе известного российского сатирика Михаила Задорнова, звучащей рефреном в его репризах об американцах: "Они тупы-ые!". Все это время, правда, миниатюры пополняются новыми моментами — так что смотреть их где-нибудь на YouTube можно часами, скучно не будет. Одновременно практически столько же стенаний доморощенных западников — либеральной прессе: "Ах, ведь в США все на улицах сплошь улыбаются, не то что в этой угрюмой России!".

Самое интересное, что обе вышеупомянутые точки зрения оказались в конечном счете совершенно обоснованными! И доказали это недавно сами же американские психологи, используя в качестве объектов исследования своих же сограждан, американцев.

Ученые из Университета Канзаса показывали добровольцам фотографии улыбающихся людей и просили сделать заключение о степени их профессионализма и ума, так сказать, "с первого взгляда". И получили шокирующие (во всяком случае, для живучего мифа о "пользе улыбок") результаты: те, кто улыбался более широко, казались наблюдателям гораздо более глупыми, нежели те, кто улыбался более сдержанно или не улыбался вообще.

Впрочем, авторы нашли возможность подсластить пилюлю даже и после таких изысканий. Дескать, широко улыбаться плохо лишь для лиц ответственных профессий — вроде врача или пилота пассажирского самолета, где глупость, так сказать, чревата особо тяжелыми последствиями. А если какая-нибудь секс-бомба рекламирует нижнее белье или гигиенические прокладки — так ее голливудская улыбка лишь добавит популярности этому товару у потребителей. И то правда: такую рекламу ведь не зря часто доверяют блондинкам, чей интеллект в массовом сознании считается несколько уступающим обладательницам волос другого цвета; так что и улыбка до ушей в подобной ситуации точно не помешает.

С другой стороны, если задуматься: а можно ли найти совсем уж безответственную профессию в нашей жизни? Разве что у "девушек с пониженной социальной ответственностью". Да еще девушки с вполне нормальной социальной ответственностью тоже могут "закосить под дурочку" — чтобы не спугнуть приглянувшегося парня перспективой получить слишком уж умную жену. А так — ответственность нужна везде. Глупый водитель лишь чуть менее опасен, чем глупый пилот авиалайнера. Не менее страшно доверить воспитание детей не очень умной няне, даже непрофессионализм судомойки на кухне ресторана или столовой может привести к тяжелым пищевым отравлениям из-за плохо вымытой посуды.

Не исключено, что мало-мальски умные американцы и до упомянутого в начале статьи открытия тоже интуитивно догадывались о вреде широких улыбок для своего профессионального имиджа — и не демонстрировали их ни на работе, ни тем более на этапе трудоустройства. Но это же работа, а основное распространение "американских улыбок" — улица. Что тоже объяснимо: ведь широко улыбаться в США учат с самого раннего детства.

Есть немного трагикомическая гипотеза: этот обычай пошел с тех времен, когда едва ли не каждый покоритель Дикого Запада ходил с револьвером Кольта на поясе. А поскольку вопрос выживания в случае схватки решался быстротой выхватывания оружия из кобуры и меткой стрельбой — нервы у всех были ни к черту. И даже хмурый вид встречного прохожего, не говоря уже о косом взгляде, могли спровоцировать какого-нибудь лихого ковбоя на профилактический выстрел в неулыбчивого человека. Отсюда якобы и пошла мода на широкие улыбки, демонстрирующие дружелюбие.

Что ж, данной исторической байке не откажешь в рациональном зерне. Однако, похоже, что с тех же давних времен сложился в мозгах американцев и другой стереотип: широкая улыбка является признаком глупости. Собственно говоря, стереотип этот как раз универсальный, присущий практически всему человечеству, потому что улыбка вообще-то является проявлением каких-то светлых чувств: радости, нежности, любви, желания повысить настроение. И обычно возникает как проявление эмоций в отношении тех, к кому мы действительно неравнодушны, будь то любимый человек, друзья или коллеги по работе. Как в песенке из "Карнавальной ночи": "Пусть вам улыбнется, как своей знакомой, с вами вовсе не знакомый встречный паренек". Но чтобы проявлять такие чувства ко всем и постоянно, надо быть святым. А если то же самое демонстрируют люди, далекие не то что от святости, но и от постоянного радостного настроения, — это уже ненормально.

Интересно заметить, что россияне, попавшие на Запад, часто прельщаются всеобщей улыбчивостью американцев именно исходя из собственных, абсолютно правильных представлений о сути настоящей улыбки. Они привыкли, что дома им улыбаются только те, для кого они являются небезразличными, вот и принимают дежурные улыбки за искренние.

Но те же американцы отлично знают цену такой "искренности", потому и оценивают широкие улыбки в первую очередь как признак глупости. Об этом надо помнить нашим почитателям западного образа жизни — и не прельщаться дешевой мишурой, принимая ее за настоящую ценность.


Метки:


Комментарии:

Оставить свой комментарий

Пожалуйста, зарегистрируйтесь, чтобы комментировать.


Поиск по сайту
Архивы
© 2023   ОПТИМИСТ   //  Вверх   //