Радиоигра на войне. Операция «Находка» и «Туман»

Во время Второй мировой войны спецслужбы многих государств Европы открыли еще одну среду для противоборства – радиоэфир. Вся огромная территория от Англии до России была охвачена радиоиграми.

Среди всех операций, которые были проведены контрразведывательными подразделениями НКВД и НКГБ, особое место принадлежит радиоигре, которая получила кодовое название «Находка».

10 февраля 1943 года в Управление НКВД Московской области поступил звонок, в котором сообщалось о том, что сторож в одном из населенных пунктов Волоколамского района заметил, как из самолета, низко летящего над землей, высадилось несколько парашютистов. На место происшествия была немедленно выслана оперативная группа чекистов. В результате проведенных мероприятий группе удалось задержать лейтенанта, который назвался Григорьевым Михаилом Петровичем. Первый осмотр не показал ничего подозрительного. Но на то, что это немецкий диверсант, указывала найденная у него радиостанция, упакованная в чемодан, а также большая сумма денег. Откуда у него все это взялось, лейтенант объяснить не смог.

При проведении допроса советские разведчики выяснили, что Григорьев – один из высадившихся парашютистов. Также удалось узнать, что он был радистом Абвера и использовал псевдоним «Гайдаров». Все участники этой диверсионной группы были снабжены формой младшего командирского состава Советской Армии, правдоподобной легендой и необходимыми документами. По словам Григорьева, высадка парашютистов осуществлялась с большими интервалами, поэтому было потрачено много времени на взаимные поиски. Двое из них встретились, а вот третьего так и не дождались. Было принято решение больше не ждать и выбираться из района высадки, поскольку находиться там было опасно. Перед тем как разойтись, они договорились, что в целях соблюдения предосторожности не будут говорить друг другу о постоянном местоположении.

Необходимо сразу отметить, что третьего парашютиста так и не обнаружили. Скорее всего, оказавшись на родной земле, он просто отказался от своей шпионской миссии.

Допрос Григорьева дал определенные результаты. Было выяснено, что перед этой диверсионной группой руководство Абвера поставило вполне конкретную задачу: они должны были высадиться в Московской области поближе к дорогам, и непрерывно следить за перемещениями военных советских эшелонов по направлению от Москвы до Ржева. Планировалось также, что первый выход в радиоэфир должен был быть осуществлен либо сразу же после приземления, либо после того, как диверсанты устроятся на месте.

Начальник управления НКВД, комиссар государственной безопасности 3-го ранга Михаил Иванович Журавлев проанализировал данные, полученные в результате проведенных допросов, а также оценил личность Григорьева и принял решение о начале радиоигры с немецким Абвером.

Немецкий радист охотно согласился сотрудничать с органами советской контрразведки. В том, что он искренне хочет помочь, сомневаться не приходилось. Доказательством этому служило то обстоятельство, что он добровольно рассказал о Катынской и Борисовской разведывательных школах Абвера и их личном составе, а также сообщил об известных ему местах заброски немецких диверсионных групп в советский тыл. 13 февраля в условленное время радист появился в радиоэфире и связался с центром. Он передал информацию о том, что высадка прошла вполне удачно, однако он сумел встретиться только с одним из двух парашютистов, второго же найти не удалось. В конце он заверил немецкое руководство, что готов приступить к работе, и что в самое ближайшее время попытается выйти на связь и доложить о результатах выполнения задания.

Ответная шифрограмма содержала вопрос, не попал ли радист в руки советских чекистов, и не действует ли он под их диктовку. Понятное дело, советская контрразведка насторожилась. Неужели Абвер разгадал их хитрость, и его руководство поняло, что агент был перевербован и передает дезинформацию? В условиях войны разобраться в проблеме было очень непросто.

Однако тот факт, что информация, которая передавалась в немецкий разведцентр, все же прошла тщательную проверку, немного успокоил советское руководство. Советские контрразведчики особенно старались, чтобы дезинформация выглядела правдоподобно, поэтому Оперативное управление Генштаба создало продуманную и эффективную систему. В ее состав входила группа «направленцев» - высококвалифицированных специалистов, тщательно обдумывавших и обрабатывавших дезинформацию, которую необходимо было передать немцам с целью введения их в заблуждение относительно дальнейших действий советского военного командования. Объем этой информации был весьма обширным. За обеспечение связи с этим отделом отвечал заместитель начальника контрразведывательного управления НКВД генерал Л.Ф.Райхман.

Пожалуй, единственным слабым местом всей операции был тот факт, что третий парашютист так и не был найден, что создавало определенный риск разоблачения. Советское военное командование прекрасно понимало, что потеря диверсанта не может не обеспокоить Абвер, который вполне может прекратить радиоэфиры. Именно поэтому оно приняло решение второго радиста пока не трогать, оставить его на свободе, открыто не препятствовать ему, но постоянно держать на контроле все его действия. Когда он пришел к Григорьеву для того, чтобы передать собранную им информацию, за ним было установлено наблюдение. Советским разведчикам удалось установить его точное местоположение, поэтому дальнейшее наблюдение за ним проводили негласные помощники из числа железнодорожников.

Таким образом, можно утверждать, что основная цель, которую преследовала радиоигра «Находка» - это создание дополнительных каналов для передачи дезинформации.

Поскольку за время операции Григорьев проявил себя с самой лучшей стороны, то заслужил доверие и, соответственно, мог выходить в эфир хоть и под контролем, но без физического присутствия советских разведчиков. Он самостоятельно нашел себе жилье у одинокой пожилой монахини, за домом которой было сразу же установлено наблюдение. По соседству с ним поселился сотрудник СКРО НКВД Николай Грачев. И между двумя молодыми людьми даже установились дружеские отношения.

16 февраля была получена новая шифрограмма из немецкого разведцентра, в которой руководство Абвера поздравляло радиста с благополучным прибытием. Поэтому чекисты были уверены в том, что все идет по намеченному ими плану, и ничто не могло предвещать провала.

В конце февраля Григорьев передал шифрограмму о том, что сменил место жительства. С этого момента радиоэфиры стали регулярными – раз в три дня немцам передавалась дезинформация о перемещениях грузов, состоянии ПВО, а также обо всех возможных изменениях в местном военном гарнизоне. Практически каждый раз передавались и данные о погоде, которыми противник очень интересовался. Было очевидно, что немецкая разведка все с большим доверием стала относиться к деятельности своих диверсантов, свидетельством чему является шифрограмма от 21 марта, в которой говорилось о том, что оба лазутчика награждены орденом «За храбрость» 2-го класса.

Поэтому неудивительно, что НКВД решило продолжить радиоигру с целью вывода и захвата фашистского курьера. Однако сделать это было не так просто, поскольку никаких явок на территории Советского Союза предусмотрено не было. В случае возникновения необходимости в каких-либо документах, деньгах или продовольствии, лазутчики должны были подготовить площадку для того, чтобы самолет смог сбросить все необходимое, и сообщить координаты этой площадки в шифровке.

26 марта Григорьев отправил в центр шифрограмму, в которой упоминал о том, что срок действия фиктивных документов истекает, а также то, что необходимы новые аккумуляторы. Через неделю пришел ответ о том, что документы будут сброшены с самолета. Но Григорьеву удалось убедить руководство в необходимости прислать курьера со всем необходимым.

Совершенно неожиданно для чекистов «Находка» привлекла внимание И.Сталина. Поэтому специально для него была подготовлена справка о путях развития операции.

Через два дня возле дома, где жил Григорьев, появился курьер, одетый в форму лейтенанта Советской Красной Армии. Он сообщил радисту, что привез все необходимое, но, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, спрятал сумки недалеко от Волоколамской станции.

О прибытии курьера сразу же доложили Абакумову. Он принял решение арестовать его только тогда, когда тот будет переходить линию фронта, поскольку необходимо было выяснить, где и как это происходит.

Между тем, в Абвер была передана шифрограмма об удачном выполнении задания. Позже радист, который так и остался вне всяких подозрений, получил приказ переместиться на запад, а сама операция «Находка» перешла в юрисдикцию военной контрразведки Советской Армии.

Операция не только способствовала снабжению немцев дезинформацией, но и позволила обезвредить сеть фашистских диверсантов.

***

Совсем недавно был снят гриф «совершенно секретно» с одной из операций периода Второй мировой войны, которая имела кодовое название «Туман». Идея проведения радиоигры появилась сразу же после того, как стало известно о намерении немецкого диверсионно-разведывательного органа «Цеппелин» организовать покушение на жизнь И.Сталина. Идея покушения принадлежала самому Гитлеру. Шелленберг, начальник главного управления имперской безопасности Германии, в своих мемуарах писал о том, что в 1944 году о проведении секретной операции ему сообщил Риббентроп, предупредив о том, что она содержится в полной секретности, и знают о ней только сам Гитлер, Гиммлер и Борман.

Гиммлер принял решение отправить в Москву двух агентов, которых предполагалось снабдить взрывной дистанционной техникой. Планировалось, что бомба должна быть установлена в машине, которая возила самого Сталина. Осуществить акцию фашисты хотели, используя знакомство диверсанта с водителем спецгаража. Однако замысел не удался, а что случилось с лазутчиками, немцам так и не удалось узнать.

Поэтому была предпринята новая попытка. В этот раз убить вождя было приказано Петру Таврину, настоящая фамилия которого была Шило, и который был матерым рецидивистом. Ему два раза удавалось сбежать из-под стражи, и столько же раз он изменял фамилию. Даже несмотря на то, что Таврин находился в розыске, ему неоднократно удавалось занимать весьма значимые должности, в том числе и следователя Воронежской областной прокуратуры. В 1941 году Таврина призвали в ряды Красной Армии, а спустя год он добровольно сдался фашистам и сразу же попал в руки немецкой разведки. В 1943 году его привезли в Берлин и представили начальнику «Цеппелина», коим являлся Грефе Гэйнц. Подготовку диверсанта проводили по особой программе в «Цеппелин-Норд», который находился сначала в Пскове, а потом в Риге. В его обучении активно участвовал и Отто Скорцени, довольно известный фашистский террорист.

В целях конспирации Таврин жил в Пскове. На это же время приходится его знакомство со своей напарницей по заданию и будущей женой Лидией Шиловой, которая должна была выполнять функции радистки.

Таврин получил фиктивные документы майора, Героя Советского Союза и заместителя начальника контрразведки «СМЕРШ». А Шилова получила документы младшего лейтенанта того же отдела.

Для того, чтобы перебросить диверсантов через линию фронта, на заводе «Мессершмидт» был специально изготовлен самолет «Арадо-232». Этот самолет использовали только в случае ночных полетов для высадки диверсионных групп на советской территории, при этом он совершенно не нуждался в специально подготовленной площадке. Машина была оборудована 12 парами катков-гусениц, имеющих каучуковое покрытие, что давало возможность осуществлять посадку даже в болотистой местности.

5 сентября 1944 года Таврин и Шилова были переброшены в Смоленскую область. Однако летчики не сумели сориентироваться в темноте, поэтому выбрали неудачную площадку для высадки. Самолет был трижды обстрелян советскими артиллеристами, что привело к возгоранию одного из двигателей. Поэтому летчики были вынуждены совершить аварийную посадку. Из самолета сразу же выкатили мотоцикл, на котором и уехали на рассвете Таврин с Шиловой. Летчики, не желая привлекать лишнего внимания, нарушили инструкцию, решив не взрывать самолет. В скором времени их поймали. Один из них был убит в перестрелке.

Арестованные летчики на допросах показали, что они являются сотрудниками немецкой разведки, а также и то, что были предупреждены об особой важности успешной переброски Таврина на советскую территорию. В 1945 году весь экипаж немецкого самолета был приговорен к расстрелу.

Таврина и Шилову арестовали и доставили в Москву. Во время обыска у них был обнаружен спецаппарат «Панцеркнаке» с 9 зарядами. Позже было установлено, что заряды эти имели калибр 30 миллиметров, длину 17 сантиметров и вес 235 граммов и являлись бронебойно-фугасными гранатами кумулятивного действия, которые способны поразить цель на расстоянии около 300 метров. Аппарат имел дистанционное управление. Аппарат был изготовлен таким образом, что легко помещался в рукаве пальто. Также было обнаружено несколько пистолетов, среди которых и «Скотт» с 15 разрывными пулями с быстродействующим ядом. Также диверсанты имели при себе магнитную мину с дистанционным взрывателем.

Кроме того, при аресте у террористов были выявлены кодировочные таблицы и шифры, а также способы оповещения, разработанные специально на случай провала. Позже удалось установить и еще одну особенность шифровки, предосторожность, о которой знал только Таврин. Как оказалось, перед заброской Таврин согласовал с «Цеппелином» условный сигнал, который необходимо было передать в центр в случае своего ареста. Но подробно объяснить принцип применения шифровки он отказался.

27 сентября 1944 года Шилова под контролем советских контрразведчиков вышла в радиоэфир и передала первую шифрограмму, содержавшую информацию о якобы успешном прибытии диверсантов по месту назначения. 25 октября из Германии пришел ответ с просьбой указать координаты, где остался самолет и экипаж.

На следующий же день была передана еще одна радиограмма, в которой Шилова сообщала, что вместе с Тавриным обосновалась в одном из пригородов Москвы, в поселке Ленино. В ответной шифрограмме немецкая разведка поставила задачу террористам: обосноваться в Москве и начать подготовку к выполнению задания, а также передать данные об общем положении дел в Москве и в Кремле.

Тогда стало понятно, что немцы не догадались о том, что шифровки отправлялись советскими чекистами. Именно поэтому было принято решение о начале радиоигры, получившей название «Туман». Санкцию на ее проведение выдал лично нарком Внутренних дел СССР Л.П.Берия. Основная цель радиоигры сводилась к тому, чтобы вызвать на советскую территорию как можно больше немецких агентов и арестовать их, а также к получению явок с другими диверсантами фашистской разведки.

Советская контрразведка делала все возможное, чтобы немцы поверили в успешность действий Таврина в Москве и убедились в том, что Таврин вполне способен выполнить поставленное задание. Таким образом, они пытались не допустить еще одной попытки немецкой разведки устранить Сталина. Также чекисты стремились убедить немцев в том, что необходимо подчинить всех действующих в советском тылу агентов Таврину. Именно поэтому была отправлена очередная шифровка, в которой Таврин сообщал о трудностях, а также о том, что собирается устроиться на работу.

Позже была передана информация о том, что Таврину удалось наладить контакт с одной женщиной-врачом, у которой имелись знакомые в больнице Кремля. В ответ немцы прислали сообщение о том, что в том же районе работают другие немецкие агенты, и было предложено наладить с ними связь. Советская разведка начала подозревать, что у немцев появились какие-то сомнения, и таким образом они пытаются проверить, не работает ли Таврин на НКВД. Поэтому, вместо утвердительного ответа, в Германию была отправлена радиограмма, в которой Таврин предоставил центру возможность принимать решение по данному вопросу.

Таким способом несколько месяцев радиоигра давала ощутимые результаты. Операция продолжалась до конца войны. Позже захваченный в плен один из сотрудников Главного управления имперской безопасности сообщил о том, что до самого конца о Таврине говорили, как о большом шансе для «Цеппелина» обеспечить себе не только почести и звания, но и неограниченные полномочия в будущей разведывательной деятельности.

Последняя шифровка в «Цеппелин» была отправлена в апреле 1945 года, но ответа на нее не было. Так и закончилась радиоигра «Туман». 16 августа 1951 года Таврин предстал перед судом. Ему было предъявлено обвинение во всех преступлениях, которые он совершил, а 1 февраля 1952 года террористов приговорили к расстрелу. 28 марта был расстрелян Таврин, а 2 апреля – и Шилова.

Комментарии: