Обучение на мертвых

О том, как мертвые помогают живым — студентам медицинских вузов.

Мало кто из ныне живущих и здравствующих осознает, сколько пользы приносят медикам мертвые. А между тем, если бы не трупы, из-под скальпеля хирургов выходило бы гораздо меньше живых. Проблема в том, что мертвых как раз и не хватает. «Это в нашей-то стране?» — усмехнешься ты. В нашей. И тут не до смеха.

Итак, у нас две группы, — проводя по коридору одного из питерских медвузов пятерых студентов (и меня), объявляет преподаватель по оперативной хирургии. — Первая будет делать аппендэктомию, вторая — ставить дренаж в плевральную полость. Операционная сестра одна. Алексей, ты почему опять без шапочки?

Высокий светловолосый парень мрачно достает из кармана смятую шапочку и пытается аккуратно спрятать в ней нагеленную прическу.

— Готовы?

Вялое «да» в ответ, и мы входим в «операционную».

«Операционная», она же анатомичка одного из питерских медицинских вузов, — небольшое светлое помещение со столом посередине, на котором лежит «пациент». Собственно, на человека это мало похоже — высохший и дурно пахнущий кадавр (формалин, подсказали мне, увидев, как подозрительно я принюхиваюсь). Рядом — еще один стол, поменьше. У стены — два шкафа с инструментами. Студентка Светлана берет их с полок и раскладывает на маленьком столике.

— Света — операционная сестра, Паша — хирург, Максим — ассистент хирурга. Вам — аппендэктомия, остальным — дренаж. Алексей — хирург, Маша — ассистент.

— Вот ведь, операционная сестра, — с досадой кривит лицо Света.

— Хорошо, что сегодня народу мало, — говорит веселый круглый ассистент хирурга Максим. — Было бы больше, пришлось бы еще и голову подключать. Толкались бы тут.

По ходу обучения общаться с трупами студентам удается всего несколько раз. На первых курсах — когда идет анатомия и записанная в тетрадках теория подкрепляется наглядными пособиями. Кости, мышцы, внутренние органы — все приносят на занятия, как консервы, в больших стеклянных банках. И позже — на курсах топографической анатомии и оперативной хирургии, когда студенты более подробно изучают строение организма и, по-хорошему, должны на практике закрепить теоретические операционные навыки.

— Скальпель, — уже поставленным голосом командует Павел.

— Да, доктор Хаус, — гримасничая, Светлана сует ему инструмент.

Некоторое время хирурги сосредоточенно режут, требуя то зажим, то нить для подшивания. Переборов страх и тошноту, подхожу совсем близко и наблюдаю за процессом.

— А когда вы уже зашить успели? — спрашиваю я, увидев ровный шов, около которого орудует скальпелем Павел.

— Это не мы, это, наверное, предыдущая группа.

— А может, годичной давности, — подхватывает Маша, девушка в аккуратно выглаженных халате и шапочке.

— Как это — годичной?

— А так, — оборачивается Павел. — Этому трупу уже лет 10. Новых-то нет — вот и режем все одного и того же. Режем — зашиваем, режем — зашиваем...

— Что-то ты лишнего накромсал. Надо было меньше надрез делать, — заглядывает в раскрытую брюшину Светлана.

— Эй, кто-нибудь помнит, между какими ребрами надо дренаж вводить? — раздается голос Алексея.

— Нижний между седьмым и восьмым, верхний — во второе межреберье.

— Я же говорила! А ты — «пятое, пятое»...

— Пашка, дай я попробую стежок наложить, — Светлана отходит от своего столика и берет иглу.

— Света, вернись на место! — это уже преподаватель.

— Мы закончили, — вторая группа, занимавшаяся постановкой трубки в плевральную полость, победно оглядывает остальных.

— Молодцы, все верно. А у тебя, Павел, стежки — рука пролезет. Поплотнее надо.

Занятие окончено, все выходят из комнаты. Бросив последний взгляд на безмолвного «пациента», оперируемого уже много лет, я думаю о том, сколько же еще он протянет.

ЗАКОН В ПОЛЬЗУ МЕРТВЫХ

Тянуть «пациент» будет до тех пор, пока на нем последнего живого места не останется: замены нет. В советские времена такой проблемы не было: дозволялось пускать на нужды обучения и науки неопознанные и невостребованные тела. Будущие хирурги, прежде чем встать за операционный стол, набивали руку на трупах и к живым пациентам допускались основательно подготовленными. Но это в прошлом.

Принятый в 1995 г. закон «О погребении и похоронном деле» постановил: любой человек, даже бомж, должен быть похоронен. Хотя бы и за счет бюджета, специализированной службой. Теоретически — очень гуманно. Практически — у студентов отобрали учебник, по которому они готовились резать нас с вами.

В развитых странах любой может завещать свое тело медицине — например, из благодарности к врачам. В России законов, которые регламентировали бы эту процедуру, просто нет. Так что, даже если добровольцы вдруг найдутся, вузы сами, скорее всего, откажутся от завещанных им тел: правовых проблем в данной ситуации может возникнуть слишком много.

В 2006-м, правда, председатель Комиссии по здравоохранению и охране общественного здоровья Мосгордумы Людмила Стебенкова предложила выступить с инициативой о внесении поправок в федеральный закон, которые вновь позволили бы мединститутам пользоваться неопознанными трупами. Гордума даже заинтересовалась этой проблемой, но потом вдруг сняла обсуждение вопроса с повестки дня без объяснения причин. Сегодня давать комментарии на эту тему в Думе отказываются, намекая лишь, что «это очень непростой вопрос»: непонятно, какие трупы считать невостребованными, и что скажет Церковь, которая категорически против медицинского использования трупов, и за чей счет потом хоронить эти тела, и как быть, если объявятся родственники умершего... На вопрос, как быть, если в стране не останется грамотно подготовленных хирургов, ответа тоже нет.

НАБОР СУПОВОЙ

Сегодня все студенты всех медицинских вузов страны вынуждены работать на материале, который был получен до 1995 года. Это тела, потерявшие всякое сходство с человеческими и превратившиеся в какое-то хирургическое месиво, да и таких остается все меньше. Студенты и преподаватели пытаются решить проблему собственными силами, что, конечно, не спасает ситуацию в целом.

— Во время обучения я начал по собственной воле посещать вскрытия во всех больницах, куда только можно было проникнуть, — рассказал МН студент-интерн Института аналитической психологии и психоанализа Алексей Липатов. — Потом устроился работать в морг, сам помогал проводить вскрытия. Иногда кто-то из друзей-студентов просил провести и дать поучаствовать в процессе.

Но в морг попадают те, кому, так сказать, повезло. Другие обходятся подручными средствами и тренируются почти на кошках.

— Мы покупаем в мясном отделе так называемые суповые наборы или даже просто органы — печень, сердце — и работаем с ними, сшиваем, препарируем, — поделилась практическими навыками пожелавшая остаться неназванной студентка Первого медицинского института Санкт-Петербурга. — Это, конечно, не настоящая операция, но навык нарабатывается. Сшить сосуд или сделать максимально аккуратный надрез — для этого тоже требуется опыт.

ПЛОТЬ И ПЛАСТИК

В сущности, можно использовать для практики студентов манекены и муляжи, в точности воссоздающие организм человека (ММА им. Сеченова, например, полностью перешла на «механику»). Манекены оснащены различного рода датчиками, чутко реагирующими на любое движение хирурга. На протяжении всей операции световые сигналы отмечают верные (или неверные) действия, а после показывают совершенные ошибки.

Естественно, у таких искусственных тел есть свои плюсы. Во-первых, чтобы первоначально подготовить настоящий труп к практическим занятиям, необходима длительная процедура — освободить тело от жидкостей, выдержать в формалине, чтобы убить инфекции (с манекенами такой возни нет). Во-вторых, в некоторых случаях манекены просто незаменимы.

— Научиться выполнять пункции, дренирование, интубировать трахею, производить дефибрилляцию можно (и зачастую нужно) именно на специальных тренажерах, — подтверждает профессор Вадим Дубров, доктор медицинских наук, хирург-травматолог.

В реальной жизни это операции на живых органах — манекен воспроизводит их реакцию лучше, чем труп.

Однако есть три важных момента. Первый: дорогостоящие (от 100 000 руб.) куклы может позволить себе только крупный вуз с внушительным бюджетом. Получается, что в медицинском образовании высокие технологии соседствуют с дикостью: богатые вузы переходят на манекены, бедные — на суповые наборы. И как узнать, к выпускнику какого учебного заведения на стол ты попал?

Второй момент: пластик все-таки не человеческая плоть, пусть и неживая. Что тебе было бы проще сделать — распилить плюшевого медведя или разрезать дохлую кошку? Вот и психологи утверждают, что никакое дорогостоящее оборудование, при всей своей идентичности строению человеческого тела, не заменит это тело. Оперировать манекен психологически намного проще, чем резать человека (пусть и мертвого).

— Манекен изначально не живой человек, у него никогда не было жизни, он ее не терял, и не сильно жаль, что он сейчас не дышит, — это все чувствуется на уровне ощущений, — комментирует психолог Марина Полярус. — И главное, пластик не напомнит так остро о собственной смертности. Муляжи и манекены подходят для студентов первых курсов, когда идет первое ознакомление с органами, но в дальнейшем (особенно для людей, которые собираются работать в хирургии) нужно практиковаться именно на трупах.

Третий момент: никакая кукла, в конце концов, не расскажет достоверно, как устроено человеческое тело.

— Есть вещи, которым не научишь на тренажерах, — уверен профессор Дубров. — Например, взаиморасположение тканей и органов, технология их рассечения, обучение тактильной оценке качества тканей — здесь работа с трупами необходима.

Есть и еще один аргумент в пользу мертвых.

— Каждую новую, никем ранее не проводимую хирургическую операцию нужно тестировать на умерших людях, — уверен доктор медицинских наук из Университета Джонса Хопкинса (США) Л. Эбони Булвэр. — И многие ключевые события в современной медицине — от пересадки сердца до замены шейки бедра — оставались бы мечтой, не будь возможности опробовать их на трупах. Так, перед тем как была совершена первая в истории Штатов частичная пересадка лица, команда хирургов из Кливлендской клиники обратилась за консультацией к ученым из Университета Дюка, которые уже провели операцию по полной пересадке лица — используя четыре трупа — и выяснили условия морфологической совместимости донора и реципиента.

ОПЕРАТИВНОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО

Каковы шансы у живого человека попасть под нож преступно неопытного хирурга? Теоретически невеликие.

— Студенты допускаются к участию в операции на всех этапах обучения, но самостоятельно оперировать им категорически запрещено законом, — говорит Вадим Дубров. — Сначала они просто присутствуют на операциях, потом выступают в качестве ассистента и младшего помощника, опять же под присмотром старших хирургов. Период от созерцания до самостоятельной работы может длиться годами — все зависит от грамотности и умений студента. Раньше других к операциям приступают те, кто очень много времени потратил на занятия в хирургическом кружке и практику.

Практически — о какой практике, пусть даже и в хирургическом кружке, может идти речь, если у одних вузов нет денег на дорогие манекены, у других нет ничего, кроме суповых наборов? Что же касается «под присмотром старших хирургов» — когда отец одного из редакторов MH в новогоднюю ночь загремел в провинциальную больницу с аппендицитом, встать с ножом к столу смог только вчерашний студент медвуза, вообще не имевший опыта, но зато родом из Палестины (мусульмане не пьют). По ходу операции несчастный молодой человек консультировался с медсестрами. От последствий этой истории прооперированный отходил полгода — бывший студент покрошил в винегрет не только аппендикс, но и все, что было рядом.

— Я работаю в реанимации, — рассказала МН Светлана Долгих, студентка 5-го курса Медико-технической академии, медсестра, — и мне приходилось сталкиваться со студентами старших курсов и интернами, проходящими практику. Некоторые не способны на простейшие действия, потому что не знают, как работать с человеком, потому что ждут сопровождающего комментария, а без этого входят в ступор.

В ступор может войти и современная российская хирургия — если сегодняшние студенты будут получать учебные материалы не из морга, а из мясного отдела ближайшего гастронома. Так что не удивляйся, если когда-нибудь врач отрежет тебе вместо аппендикса ногу — он по-другому не умеет.

Комментарии: