Необычная скала

Самое большое богатство на Таганае- лес. Богатством этим и жили испокон веков. На одном только Большом Киалиме несколько углежогных станов было. Там, где сейчас кордон Киалимский, поселок размещался. За ненадобностью производства древесного угля поселок тот зачах, съехали с Киалима постепенно люди в город. Осталась там только одна древняя старуха- Феня. Муж у Фени давно помер, взрослые дети за всеми в город подались. Бронила бабуся по лесу, довольствуясь его дарами, да попивала молочко такой же древней, как и она сама, коровы. Иногда, особенно в сезон, перепадал ей паек от таганайских туристов. Да что еще старой женщине нужно на склоне лет посреди таежной глухомани да хаоса исчезающей памяти о несладко прожитой жизни. Однако задумала Феня заняться, как теперь модно говорить, бизнесом. Делала она это хитро и в свободное от бродяжничество по лесу время.. Во- первых установила с помощью дальне- таганайских метеорологов прямо перед домом длинный стол с лавками.

Каждое утро по краю стола выстраивала предприимчивая Феня десятка два банок, а сама устраивалась на сеновале и выслеживала, что говориться, туристические группы. Особенно хорошо дорога с Ицыла просматривалась. Феня группу заприметит, сразу с сеновала не спускается, выжидает, когда подойдут да рассядутся за стол. Тут она проворненько так спускается на два яруса в низ, то есть с сеновала на землю, потом в подпол и выволакивает из него ведро с холодненьким молочком. Бухает калории посреди стола перед обалдевшими туристами, разливает по банкам, а сама вроде как поет: «Молочко на зубок- пятачек на столок». Ну, понятно, туристы молочко попьют, по пятаку бабке заплатят, и- дальше в путь- дорогу. Феня подождет, пока толпа скроется, и остатки молока из банок в ведро сольет. Пятаки в карман, молоко в подвал, сама на сеновал в ожидании следующих клиентов местного общепита. Говорят, что до десяти групп в день обслуживала. Короче, разбогатела Феня, стала в город за покупками ходить.

Как- то вернулась бабуля из города на Киалим в полным мешком сладостей, а там полно народу. Экспедиция называется. Феня с ними и вовсе сытно и весело зажила. Однако сферу услуг свою не оставила. Коровку утром подоит, и- на сеновал. Туристы народ азартный, на бабкину молочную диету охотно шли. Но вышла у Фени скоро оплошность. Заметил начальник партии бабкино сливное воспроизводство. И давай её стыдить, запугал до смерти.

Глаза открываю, а на тропинке свежие следы, и пар от них идет. С постепенным пробуждением сознания и пониманием обстановки я вижу, что это следы босых ног. Колька трясет меня за плечо, я поднимаюсь с бревна и тут же сажусь снова. Перед нами стоит маленькая скрюченная старушенка, смотрит на нас и улыбается беззубым ртом. И без того седые клочья волос еще сильнее белил падавший ей на голову снег. Как мы не забыли рюкзаки, когда ахнули в низ, к грани, до сих пор удивляюсь. Стоим с Колькой, отдышаться пытаемся. На язык жестов перешли, словно молвить боимся. Про Михалыча забыли, быстро пошли по грани к летнику. А она нам на встречу идет. Ну и бабуля! Да как она, карга старая, мастеров спорта догнать и еще перегнать смогла? Тут уж мы напрямую, через бурелом, до 12 контрольной (сейчас приют Таганай 8 км. прим. Taganayadmin) бежали. Провитаминенный Михалыч позже подошел и говорит, что никого не видел.