Мысли о другом мужчине

А я о нем думаю, потому что общество и воспитание не позволяют мне принадлежать всем мужчинам, которым я хотела бы принадлежать.

Когда мне было восемнадцать, я могла встречать с распростертыми объятиями любого мужчину, которого только захотела бы.

Впрочем, что значит «могла»? Я и встречала.

Ой, не надо цокать языком и ехидно улыбаться, дорогие тетеньки, нормальная у меня была репутация и прекрасное здоровье, потому что с придурками я не связывалась, грязных и больных мужчин мне не хотелось, а те, которых хотелось, без лишних слов надевали презерватив.

Да, их было не пять. И не десять. Конечно, и не двадцать, но те, кто были, оставили после себя роскошные воспоминания. Взялась я было перебирать их в памяти и выписывать для истории то, что я бережно храню в своей ненадежной девичьей памяти, да только никакая цензура не выдержит этих воспоминаний — мы были молоды, влюблены — и никаких преград.

И потом вдруг — на тебе. Замуж. Я до сих пор не могу понять, что в нем такого, в этом замуже, что я должна теперь наступать на горло самому прекрасному, что есть на земле — любви. Но я наступаю, потому что так положено, сколько бы я внутри себя не хотела быть свободной королевой собственного тела — но мозг, оказывается, сильнее, или это просто социум давит.

Поэтому я думаю о другом. Об этом высоком, стройном бармене, который готовил мне вчера коктейль, об этом юном дизайнере, с которым вчера я согласовывала рабочий проект, об этом седеющем незнакомце, с которым вчера в тесном лифте мы поднимались на шестнадцатый этаж нашего офисного здания.

Да, и с тем, и с другим, и с третьим мы обменялись горящими взглядами и пылающими прикосновениями — как легко случайно взять бокал чуть раньше, чем он его отпустит, или потянуться к кнопке лифта одновременно — но не стану же я в своем замужнем статусе отдаваться барменам или стонать в лифте? Очень хотелось, но — мозг или, опять же, социум.

Поэтому я, конечно, думаю о другом, занимаясь гарантированным сексом, который разрешает мне мой мозг и который санкционирует социум. Я натренировалась не произносить его имени, тем более что, бывает, я и не владею этой ненужной информацией.

А секс — он ведь и в Африке секс, и в лифте, и за барной стойкой, он ведь расцвечивается особенными красками только тогда, когда ты занимаешься любовью с тем, кого смертельно хочешь именно сейчас, в этот конкретный момент времени.

Поэтому когда я думаю о другом и не нарушаю своих клятв обладающему мной — я счастлива.

Комментарии: