Катя Дашкова: «Я так и не увидела Солнце…»
По общему признанию, в XVIII веке не было в России женщины более умной и образованной: с ней подолгу и с удовольствием беседовали крупнейшие мыслители эпохи – Дидро, Вольтер, Адам Смит…
Русская патриотка, в душе она была убеждённой англоманкой – одевалась и управляла поместьями «на английский манер», дружила с англичанками, не уставая повторять, что «сам Бог гордится созданием английской женщины». И стала выдающимся примером того, что «может и своих Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать»…
Представительница старинной русской дворянской фамилии, она рисковала свободой и жизнью, чтобы ради блага отечества возвести на трон немку Екатерину II. Но ради своего собственного блага она отказалась лицемерить перед императрицей – и спокойно приняла опалу и ссылку…
Противоречивой и отважной, гордой и смиренной, великой и простой, ироничной и дьявольски умной предстаёт в глазах удивлённых потомков княгиня Екатерина Романовна Дашкова, урожденная Воронцова.
Она родилась 28 марта 1743 года, как сказали бы её любимые англичане, «с серебряной ложкой во рту» – так говорят о счастливчиках, с рождения получающих дары Фортуны.
Однажды, когда Катеньке было всего 15 лет, молодой князь Дашков стал нашёптывать ей скабрезные любезности, от которых любой благовоспитанной девице полагалось покраснеть, зажать уши и убежать куда глаза глядят. Но Катенька послушала-послушала и закричала: «Дядюшка, идите скорей сюда! Князь просит моей руки!» Юноша был застигнут врасплох – куда ему было деться, если дядюшка – канцлер, второе лицо в государстве?
Так и вышла Катерина замуж за красавца лейб-гвардейца.
Через несколько лет Екатерина Романовна овдовела и осталась с двумя детьми. Матерью она была заботливой, но не страстной. Отдавая необходимые усилия сбору достойного приданого для дочери и достойного состояния сыну, она тщательно выбирала им преподавателей и внушала те нравственные принципы, коими руководствовалась сама. Её девизом была английская пословица: «Делай, что должно, и будь, что будет», которая вела её по жизни в самые сложные и острые моменты.
С ранней юности у неё были три страсти – муж, книги и великая княгиня Екатерина Алексеевна. Дашкова обожала опальную жену наследника престола совершенно бескорыстно, как самую близкую подругу. Чуть не ежедневно писали они друг другу письма, причём Екатерина Романовна неизменно подписывалась: «Ваш преданный друг».
Она не сомневалась ни секунды, когда принимала решение об участии в подготовке переворота. Ради этого она пожертвовала счастьем родной сестры – любовницы императора Петра III, мужа Екатерины, – так, голос родственных уз был заглушён голосом дружбы. И горьким разочарованием для неё стало открытие, что у императрицы не может быть друзей – только подданные…
Её решению отправиться за границу новоиспечённая императрица не препятствовала – люди, взошедшие к вершинам, не очень любят смотреть в глаза тем, кто им помог туда взойти.
В свободной жизни – путешествиях по Европе, отдыхе среди туманных пейзажей обожаемого Альбиона и визитах в образцово устроенные имения – в княгине нередко проявлялись озорство и непосредственность.
Как-то в гостинице Данцига она увидела два огромных полотна, на которых русские солдаты просили пощады у прусских победителей. Недолго думая, знатная гостья купила краски и в одну ночь перекрасила мундиры так, что теперь вышло – обе битвы проиграли не русские, а пруссаки.
Через некоторое время Дашкова оказалась во главе Академии наук, что было невиданно и неслыханно не только для России, но и для всей Европы. Ни до того, ни после не случалось, чтобы во главе подобного учреждения стояла дама – пусть даже статс-дама. Поначалу академики испугались, даже обиделись. Но вышло всё как нельзя лучше.
Дашкова в научные вопросы не вмешивалась, главным образом занималась делами хозяйственными, и в короткий срок навела такой порядок, какого почтенное учреждение не знало со времен Петра I. Вся Академия с уважением называла Дашкову не иначе как «доблестной начальницей». Но недолго длилось всеобщее счастье…
Начав составлять первый толковый словарь русского языка, Екатерина Романовна взялась сама толковать некоторые слова и, в частности, слово «дружба».
Эту бестактность императрица всемилостивейше «не заметила». Когда же в академическом литературном журнале появилось сатирическое стихотворение Дашковой со строками «Кто… слушает льстеца, тот хуже всякого бывает подлеца», – прислала дружескую рецензию с недвусмысленным намёком – поостерегись! А после публикации трагедии Княжнина «Вадим Новгородский» не сдержала державного гнева и отправила Дашкову в отставку и в ссылку.
Но все в жизни течёт, как вода, и вновь вернулась милость императрицы, а один из злейших врагов княгини – «любовник Ланской» – умер от передозировки праматери нынешней виагры – «шпанской мушки». Если бы не мемуары Екатерины Романовны, кто бы вспомнил этого несчастного – пятьдесят третьего или шестьдесят второго на своем посту?
А отважная и бескомпромиссная княгиня заняла достойное место в истории. Стрессы, борьба и превратности судьбы свели её в могилу в 1810 году, в 67 лет. До весны оставалось ещё полтора месяца, и над её образцовой по-английски усадьбой нависало бело-серое, матовое, как мех, небо. Её последними словами было сожаление, что она не увидела солнце…
