Уеду на Урал, самосвал водить

Подписывайтесь на Телеграм-канал @good_collection


«Кризис, растут издержки... А что ты будешь делать, если мы тебя сократим?» — издевательским тоном спросило начальство...

«На Урал уеду, самосвал водить», — буркнул Антон. И ведь уехал! Правда, потом вернулся и рассказал, как все было.

Кружит метель. Солнце выползает из-за горы. В боковое зеркало самосвала Scania G440 я слежу, как где-то сзади меня линию горизонта пересекает ковш экскаватора. 300 км от Челябинска, окрестности города Миньяр, девять часов утра, понедельник.


Бабах! Кузов вздрагивает так, будто я в малолитражке на Третьем транспортном и в меня въехал бензовоз. О металл с грохотом бьют осколки скальной породы. Экскаватор зами­рает на мгновение, а затем уводит свою длинную железную руку на второй заход.

Последние 10 лет я в это время только продирал глаза. Не торопясь ехал в душный офис, разгребал бумаги на столе и на целый день зарывался поглубже в почтовый ящик. Ну, выныривал, чтобы налить из кулера воды. Мои друзья, как и я, старались, конечно, иногда менять жизнь: делали ремонт, уходили от женщин, переезжали в Таиланд и обратно.

Но, и это уже ясно, всегда наступает момент, когда жизнь сама начинает менять тебя. Ты размышляешь над фильмом про хоббита, планируешь отказаться от жирной пищи... А тайфун, на который ты повлиять никак не можешь, уже начал свое движение где-нибудь у метро «Охотный ряд»: он сметает близких, сыр из магазинов, ну или вот — твою привычную работу редактора журнала. А что можешь сделать ты? Со своей ипотекой и ежемесячными выплатами? Есть вариант: не унывать и попробовать что-то еще. Скажем, сдать квартиру в Москве, все доходы от этого направить на погашение кредита, а самому годика на три укатить в провинцию.

«За месяц можешь заработать 50 000 руб. Но зарплата зависит от того, сколько перевезешь породы. Каждый раз, когда едешь с грузом, машину взвешивают, все фиксируется. Станешь плевать в потолок, в конце месяца выдадут копейки», — втолковывает мне Александр Веренцов, директор по производству ООО «Биянковский щебеночный завод».

Выхожу из теплого здания администрации прямо в морозную зиму: сегодня –32º, все вокруг накрыто снегом. По дороге ползут, дымя, самосвалы, вдалеке ворочаются экскаваторы, а еще дальше — рассыпались по белым склонам деревянные дома. Это Миньяр, один из многих уральских городов, что выросли в 1700-х годах вокруг горных заводов. 10 000 местных жителей обрабатывают металл, делают комплектующие для автомобилей и ракетных установок «Тополь». Ну и рубят (а теперь правильнее сказать — рубим) щебень.

Весь Биянковский карьер — пять уступов на склонах гигантской ямы, по кольцу спускающихся к центру Земли. Каждый — шириной 30 м (как раз хватает места, чтобы друг с другом разошлись два самосвала) и высотой 12. Нас — 50 водителей на 12 карьерных самосвалов. Мы работаем в две смены, два дня через два. Я сажусь за руль в девять утра, а в девять вечера меня сменяет водитель Егор.

День строится так: внизу, там, где уже поработали буровая машина и взрывники, экскаваторы загружают в самосвалы осколки доломитовой породы, ну а дальше — дорога километра три по уступам, с остановкой на весах, устроенных в сквозном ангаре. Конечная точка — дробильно-сортировочная фабрика, где камни превращают в щебень. Мы возим хорошую породу, максимальной категории морозоустойчивости — F300: такая способна выдержать бесчисленное количество циклов заморозка-разморозка, не разрушившись, это особенно важно в нашем климате.

Наш щебень используют для строительства домов и дорог, по железной дороге и на грузовиках продукция разъезжается по всей стране. И вот, как знать, может, я однажды пройду по тротуару, под которым слоем будут лежать те самые мелкодробленые камни — которые я когда-то вез по заснеженному уральскому карьеру.

Как сесть за руль

Чтобы стать водителем карьерного самосвала, тебе нужно получить права категории C и (отдельно) окончить курсы водителей самосвала. Найти автошколы, которые предлагают эту услугу, не проблема. Но лучший выбор — пройти такое обучение на самосвале конкретной марки у официального представителя производителя карьерной техники.

Дальше нужно проситься на стажировку в ближайший карьер (например, в Подмосковье их десятки). Стать штатным сотрудником в окрестностях столицы не так уж просто, а вот найти работу, уехав куда-нибудь за тысячу километров от Москвы, вполне реально. Работники с головой и руками там очень нужны.

Из печных труб на морозе поднимается густой дым, словно кто-то запускает в воздух ватные ленты. Примерно в 1500 км отсюда стоит мой прежний офис: четырехэтажное здание в центре города, заполненного людьми и машинами. «Елки, усыпанные снегом, лес и горы — не такая уж плохая замена виду из окна на парковку», — думаю я и залезаю в кузов.

Кабина моей «Скании» чуть просторнее, чем у какого-нибудь городского кроссовера. Устраиваешься на сиденье, регулируешь под себя рулевую колонку, и можно ехать. Первое, что отмечаешь, — отличный обзор: ты сидишь высоко, а все заднее пространство просматривается в четыре здоровенных боковых зеркала (по два с каждой стороны). Вот правда, в городе только так бы и ездил. Но, когда жмешь на газ, понимаешь, что это, конечно, не городской автомобиль.

Груженый самосвал стартует медленно, нехотя. Автоматическая коробка передач, гидроусилитель руля — благодаря этому управлять самосвалом не труднее, чем обычным автомобилем. Даже к габаритам постепенно привыкаешь и не страшишься, что окажешься в кювете, на каждом повороте. Вес — совсем другое дело; на скорости 10 км/ч с 30 т щебня в кузове ощущаешь себя, словно в первый раз сел за руль и сразу разогнался под триста. Не понимаешь, что происходит и как себя вести. Самое нервное — тормозить, спускаясь по дороге. Спрогнозировать, как отзовется на твои действия огромная машина, поначалу кажется совершенно невозможным: чуть пережал педаль тормоза — и чувствуешь, как зад тяжелой машины сносит куда-то вправо. Средняя скорость в карьере — 13 км/ч. А больше и не хочется.

Вдоль обочины, оставляя в сугробе следы, спешит куда-то механик Дамир. Пропустить пешехода, остановиться — эти городские правила не действуют на карьерах: это пешеход должен уступить тебе дорогу. А не то нажмешь на тормоз — и снова же придется разгоняться, тратить топливо. Scania G440 и без того сжи­рает 100 л солярки на 100 км, а тот же БелАЗ (которых на карьере большинство) — вообще все 300.

В полдень ставлю машину на стоянку и иду обедать. Столовая — небольшая комната размером с мою редакцию в Москве. На стене висит портрет местного депутата. Суп (с картошкой и крошечной тефтелиной), макароны с котлетой и компот, за все — 82 руб. По соседству водители озабоченно обсуждают рабочие моменты: «Что-то с КамАЗом, раньше на четвертой шел, что пустой, что груженый, а теперь чахнет. Мише звонил, говорит, подмерзло». За мой стол подсаживается Константин. Ему 52, последние лет 10 он работает водителем на карьере. «У меня здесь еще два сына трудятся, один на экскаваторе, другой на самосвале. Хорошая работа, это не в городе по кабакам шляться», — восклицает Костя и ложкой, словно ковшом экскаватора, погружает в рот порцию макарон.

Самосвал Scania G440

Двигатель — 440 л. с, объем кузова — 23 м³, собственный вес — 14 т, грузоподъемность — 30 т, топливный бак на 500 л, колесная формула 8х4 (четыре оси и восемь колес).

Максимальная скорость — до 89 км/ч (мог бы и больше, но стоит ограничитель).

Удобства водителя: сиденье на пневмоподвеске с подогревом, зеркала с электрорегулировкой и обогревом, климат-контроль, CD-плеер с управлением на руле, люк в крыше.

Вечером иду ночевать — снял себе деревянную избу по совету одного из коллег, машиниста экскаватора Андрея. 4000 руб. в месяц. Выкрашенное зеленой краской утлое строение стоит на окраине Миньяра, километрах в пяти от карьера.

«Там бабка жила, Вера, сейчас уехала к дочке в Миасс. Ты не беспокойся, я за всем присматриваю, запас дров есть, сосновые», — говорит мне Андрей и передает ключ.

Темно, потираю ладони, чтобы согреться, отпираю ледяной навесной замок. В единственной комнате — 20 кв. м, стоят печь, телевизор и кухонный стол. Разжигаю печь; часа через три тепло, наконец, нехотя расползется по дому. Залезаю с телефона в «Фейсбук», приходят последние новости — где-то там бушует тайфун: экономический кризис, рвется вверх курс евро, люди закупаются ноутбуками впрок.

Ближе к ночи заходит Андрей, приносит тушку курицы. Я иду во двор к колодцу, откапываю от снега дверцу, набираю воды. Чуть позже мы сидим и едим жареное мясо, мой гость вспоминает: «Вот деньги у меня есть, накопил. Но только ради них трудиться — какой смысл? Мне 67, мог бы уже на пенсии сидеть. Но люблю работу.

Раньше на карьере куда тяжелее было. По пять дней подряд, бывало, трудились в ночную смену. Возишь щебень, возишь, приходишь утром, поспал — уже темно. По саду так и не успел ничего сделать». А когда-то Андрей работал водителем лесовоза в Хабаровском крае: «Там на базе были отличные девчонки, поварихи. Мы после смены рыбы наловим, принесем им, они наготовят. Целыми днями ели кету, горбушу, щуку, суп из рыбы, вареную, жареную, что хочешь. Лососевую икру ложками, помню, наворачивали...»

А что, может быть, и неплохо работать на лесовозе, думаю я и укладываюсь в кровать, когда мой собеседник, стуча сапогами по крыльцу, уходит в ночь. Проматываю ленту «Фейсбука» и натыкаюсь на объявление: «Только для своих, сдаем нашу однушку на «Тушинской», 45 000 руб., депозит». На 45 000 я бы снял в Миньяре 11 домов, мелькает в моей сон­ной голове. А потом засыпаю под рычание холодильника.

На следующий день до проходной карьера я доезжаю на семерке соседа Николая, дорога петляет между покосившимися деревянными домами. А вот и знакомая уже собака Рика рвется с цепи — приехали. Охранник Гриша просит прикурить. «На следующей неделе будут взрывать породу, иначе экскаватор не берет. Ты обязательно приходи посмотреть. Бурят скважину метров 15 глубиной, потом закладывают взрывчатку — бабах! Сначала видно огненное зарево взрыва, потом только слышишь звук и земля дрожит, словно все, пришел конец нашему миру...» Круто, говорю себе я, нужно будет обязательно посмотреть.

Я иду по уступу карьера, с неба падает снег. Если тайфун разбушуется и сметет все на свете самосвалы, в конце концов, всегда можно отправиться водить лесовозы в Хабаровский край: там повара готовят рыбу и можно есть ложками икру. Так думаю я, а из труб где-то на склоне валит, словно вата, дым.

Щебень

Сыпучий материал, который получают при дроблении горных пород. Бывает гранитный, известняковый (доломитовый), гравийный. Щебень используют при производстве железобетона и для строительства дорог. Бывает разной степени морозостойкости — от начальной F15 до максимальной F300.


Метки:


Комментарии:

Оставить свой комментарий

Пожалуйста, зарегистрируйтесь, чтобы комментировать.


Поиск по сайту
Архивы
© 2023   ОПТИМИСТ   //  Вверх   //