Как призывали в армию при Петре I

Все интересующиеся историей России знают, что со времен Петра I и до эпохи армий по массовому призыву вооруженные силы нашей страны комплектовались не наемными солдатами, как в странах Европы, а путем рекрутских наборов. Но как в реальности была организована и действовала система рекрутской повинности, досконально известно лишь узким специалистам-историкам.

Что представляла собой эта система, созданная Петром I и позволившая не только победить шведов в Северной войне, но и сделать русскую армию сильнейшей в Европе.

Из ямщиков в матросы…

До конца XVII века основу русского войска составляли дворянское ополчение и стрельцы. Но для войны с регулярными армиями Европы дворяне-ополченцы уже не годились, а московские стрельцы после череды бунтов были частично распущены, частично переведены в отдаленные гарнизоны.

Первоначально молодой царь Петр попытался набирать новые полки для регулярной армии, как в Западной Европе — обычным наймом добровольцев. Именно так комплектовались первые «потешные полки», из которых позднее возникла русская гвардия. Однако для создания большой профессиональной армии у России того времени банально не хватало ни денег, ни людей.

В начале петровских реформ наша страна еще не обладала развитой мануфактурной промышленностью и была отрезана от наиболее удобных торговых путей, поэтому в казне просто не было денег для найма 100 000 профессиональных бойцов. Для сравнения: в начале правления Петра I государственный бюджет России был в 14 раз меньше госбюджета Франции.

К началу XVIII столетия Россия все еще оставалась и страной с немногочисленным населением — на всех территориях, подвластных Москве, тогда проживало не более 13 млн человек. Для сравнения: в той же Франции в те годы насчитывалось свыше 21 млн подданных, всего же население Западной Европы тогда превышало население России в восемь раз. Поэтому обычный европейский способ комплектования армии путем найма солдат был неприемлем для России, и царь Петр стал искать другие решения.

Основу российской экономики тогда составляли крестьяне-хлебопашцы, непосредственно работавшие на земле, но во владениях светских и церковных феодалов было немало слуг, дворни и челяди, не занятых на пашне. Именно эти люди и стали первыми рекрутами Петра I по указу о наборе «даточных людей» от 16 ноября 1699 года.

Формально указ был обоснован продолжающейся войной с Турцией, а в реальности уже оформился замысел войны со Швецией за выходы к Балтике, для чего стране требовалась регулярное войско. Царский указ предусматривал сложную систему набора в армию — дворяне, находящиеся на государственной или военной службе, выставляли одного человека с каждых 50 крестьянских дворов своего поместья, не занятые на службе дворяне давали одного человека с 30 дворов, а церковь и монастыри — одного с 25 дворов. При этом указ прямо запрещал записывать в солдаты крестьян «с пашни» — чтобы не затронуть основы экономики, в армию пока набирали лишь слуг, ремесленников и прочих крепостных работников несельскохозяйственного сектора.

«Прощание рекрута с родителями». Художник И.М. Львов

По всей России по этому указу набрали в армию 31 692 человек. И первые пять лет начавшейся войны со Швецией, даже несмотря на поражение под Нарвой, царь обходился этими солдатами. Лишь в 1704 году для вновь созданного флота объявили набор среди ямщиков — по одному рекруту «с двух жилых ямщицких дворов». Фактически царь тогда отправил в матросы половину молодежи из этого сословия (ямщики, много ездившие по России, считались более развитыми и толковыми, чем обычные крестьяне и даже горожане).

К 1705 году затянувшаяся и тяжелая борьба с Карлом XII, то есть фактически с одной из лучших в Европе регулярных армий, потребовала экстраординарных мер. И царским указом от 20 февраля 1705 года был объявлен первый всеобщий призыв в армию. Тогда же впервые на Руси появился и европейский термин «рекрут» (от французского recruter — вербовать, набирать), пришедший из армии французского короля Людовика XIV, самой многочисленной тогда в Европе.

Указ Петра «о наборе рекрут с 20 дворов по человеку» распространялся на все категории платящего налоги населения и забирал в армию юношей 15–20 лет пожизненно, на срок, «доколе силы и здоровье позволят». Единственное исключение было сделано для женатых — они от набора освобождались.

Большие масштабы этого набора произвели столь сильное впечатление на население России, что именно с этого момента начался отсчет всех рекрутских наборов в стране, который велся вплоть до отмены «рекрутчины» в 1874 году. Вскоре во всех официальных документах такие крупные рекрутские наборы стали называться по этим номерам, начиная с первого набора 1705 года — первый набор, второй набор и т.д.

Начиная с 1705 года шесть первых «номерных» и несколько чрезвычайных наборов рекрутов за пять лет дали в войска около 160 тысяч рядовых солдат. С них-то и началась история регулярной русской армии, именно они разгромили шведов под Полтавой.

«Полтавский бой». Художник А. Д. Кившенко

«Канцелярия счетная у рекрутных дел»

После Полтавской виктории 1709 года, после того как Прибалтика была окончательно занята, необходимость в таком большом наборе солдат отпала, и после 1710 года настолько тяжелая норма — один рекрут с 20 крестьянских дворов — более при Петре I не применялась.

Рекрутская повинность стала чуть легче: в разные годы набирали одного человека с 25 дворов, с 40, 50 дворов или даже с 75. В 1711–1718 годах в армию забрали около 100 тысяч рекрутов, с 1719-го и до смерти Петра I в рекруты было набрано около 70 тысяч человек: то есть за последующие 15 лет в армию набрали столько же солдат, сколько лишь за первые четыре года существования рекрутской повинности.

Работой по армейскому призыву тогда занимался созданный Петром первый в русской истории «военкомат»: думный дьяк Автоном Иванов, 5 дьяков и 74 подьячих. По тем временам сотня чиновников — это огромная бюрократическая машина.

Когда дьяк Автоном Иванов, этот первый петровский «военком», умер в 1709 году, оказалось, что заменить его некем — всей рекрутской бухгалтерий в полном объеме владел только покойник. Растерянный Петр некоторое время даже пытался поручить центральное руководство набором рекрутов своему сыну, царевичу Алексею.

Наследник царя подвел, с поручением не справился, и с 1711 года задачу по набору рекрутов поручили губернаторам вновь образованных губерний, а для центрального руководства создали специальную Канцелярию рекрутского учета, или, как тогда говорили, Канцелярию рекрутного счета. Официально полностью она именовалась так: Канцелярия счетная у рекрутных дел и у доимки даточных.

С недобором рекрутов Петр I справился изящным ходом — царь лично штрафовал губернаторов в размере одного рубля за каждого «не сданного» по плану «призывника».

Согласно царским указам при отдаче в рекруты новобранец должен был быть снабжен его владельцем-помещиком или крестьянской общиной, от которых он «выставлялся», верхней одеждой — сермяжным кафтаном на один год и шубой на два года. На шапку, рукавицы, рубахи и обувь («черики», как сказано в петровском указе, то есть примитивные башмаки из необработанной кожи) для рекрута следовало сдавать в казну по одному рублю в год. Впоследствии денежные средства на рекрутов стали называть «рекрутными деньгами», которые составили один из важнейших общегосударственных налогов.

Сначала все набранные рекруты доставлялись наборщиками с помощью прикомандированных к ним солдат в Москву и помещали на «рекрутные станции» — сборные пункты, огороженные частоколом казармы. К началу 1710 года в Московской губернии было уже 15 таких «рекрутных станций».

«Проводы новобранца». Художник И. Репин

Кандалы для призывников

Рекруту полагалось жалование на пропитание, 45 копеек в месяц (уже служащему солдату полагалось 60 копеек в месяц). На «рекрутной станции» новобранцы проходили первоначальное воинское обучение. Затем по заявкам армейских частей и гарнизонов формировались «команды» во главе с офицером-«приводцем», которые под конвоем доставляли рекрутов в полки. Порой такие команды достигали численности в несколько сот или даже тысяч человек. Например, в марте 1711 года для переброски 2588 рекрутов из Москвы в Ригу было выделено 208 солдат московского гарнизона, то есть примерно по одному конвойному на 12–13 новобранцев.

Это был именно конвой — из-за опасения побегов рекрутов привели на службу в только что завоеванную Ригу закованными в кандалы. Зрелище почти трех тысяч солдат в кандалах произвело такое сильное впечатление на западноевропейских купцов, которых много было в Риге, что «губернатор Лифляндии и Эстляндии» Александр Меншиков, человек совсем не склонный к гуманизму, даже написал письмо в Сенат с просьбой обращаться с рекрутами лучше, чтобы не позорить страну перед иностранцами.

Сенат, опасаясь побегов, все равно распорядился «ковать рекрут в кандалы», правда, отныне только на ночевках, а с 1712 года, чтобы затруднить побеги новобранцев, специальным указом предписал метить рекрутов татуировками — «на левой руке накалывать иглою кресты и натирать порохом».

Первоначально земли Урала и Сибири были освобождены от набора рекрутов. Связано это было как с малочисленностью русского населения, так и с огромными расстояниями. Достаточно сказать, что доставка рекрута на подводах из Иркутского уезда, центра восточной Сибири, в Москву занимала больше года, а если бы рекрута не везли на подводах, а вели пешком, то такая доставка затянулась бы на еще более долгий срок.

Архивы сохранили для истории имя первого рекрута из сибирского города Кузнецка (ныне Новокузнецк Кемеровской области) — Прокопий Никифорович Красулин, или, как тогда писалось по правилам, принятым в отношении низших слоев, «пашенный крестьянин Прокопий Никифоров Красулин». Попал он в рекруты по 12-му набору 1715 года, на тот год в Кузнецком остроге числилось всего 53 крестьянских и посадских двора.

Царский указ требовал давать рекруту 1 рубль 60 копеек денег на проезд, но, чтобы добраться до губернского центра Тобольска (около 1000 км по прямой), этого бы не хватило, поэтому «на прогоны» (то есть на транспорт и питание в дороге) для рекрута по всему городу собрали 8 рублей 30 копеек. Ему также выдали лошадь с санями и двух конвоиров до Тобольска, «кузнецких служилых людей» Ивана Оксёнова и Родиона Веригина.

В петровские времена обычно от болезней и побегов терялось до 10% от общего числа рекрутов. Однако периодически происходили чудовищные случаи, задевавшие даже далекого от гуманизма Петра I. Весной 1719 года из посланных с московских «рекрутных станций» в Санкт-Петербург 2008 рекрутов, предназначавшихся для воюющей в Финляндии армии, по пути умерли 499 человек — каждый четвертый. Большая часть умерших приходилась на команду прапорщика Зверева.

Царь Петр рассматривал такие случаи как преступную небрежность в обращении с дефицитным и нужным материалом. Начатое следствие выявило картину вопиющей коррупции — треть полученного на команду рекрутов продовольствия прапорщик Зверев продал еще в Москве через посредничество дьяков и подьячих Московской губернской канцелярии, которые и устроили эту коррупционную схему за процент от продажи.

Жалованье, полагавшееся рекрутам в дороге, прапорщик тоже выдавал не полностью. Украденные таким образом деньги, по его показаниям следствию, он попросту пропил. Переход рекрутов в новую столицу происходил в весеннюю распутицу и потому сильно затянулся, значительно превысив обычный в то время трехнедельный срок перемещения из Москвы в Санкт-Петербург. И даже если бы прапорщик не украл такую значительную долю продовольствия для рекрутов, то при сильно затянувшемся пути его все равно не хватило бы для нормального питания в дороге.

В результате из всей команды в 400 человек умер 121 рекрут и бежали 26. Многие дошедшие до Петербурга были сильно истощены и умерли уже в новой столице, потому что прапорщик Зверев, пытаясь придумать оправдание перед начальством, некоторое время не представлял рекрутов Военной коллегии и соответственно не ставил их на довольствие в гарнизоне. Кстати, Зверев, как и все солдаты и рекруты его злосчастной команды, судя по материалам следствия, читать и писать не умел, был абсолютно неграмотным.

Император Петр I приговорил командира конвоя и его наиболее свирепого к рекрутам унтер-офицера Киндякова к смертной казни — их колесовали прямо перед Московской губернской канцелярией в назидание ее коррумпированным чиновникам.

«Наемщики» и инородцы

Не удивительно, что при таких нравах тяжкая рекрутская повинность воспринималась хуже каторги, а крестьяне всячески пытались уклониться от нее. В годы царствования Петра возник даже своеобразный бизнес по уклонению от рекрутчины.

Во-первых, нередко крестьяне вместо своих сыновей и родственников за деньги нанимали добровольцев в рекруты. При Петре цена такого «заместителя» колебалась от 10 до 30 рублей, архивы сохранили даже несколько договоров о таких сделках между крестьянами и наемными рекрутами.

Во-вторых, быстро сложились целые шайки таких профессиональных «заместителей», которые, получив от крестьян деньги, записывались в рекруты, но при помощи сообщников бежали по пути на «рекрутный двор» и благодаря отсутствию в те времена системы личных документов шли наниматься заново.

Поэтому уже в 1715 году выставление в рекруты заместителя («наемщика», по лексике того времени) было запрещено именным указом Петра. Хитрые крестьяне из поместий Троице-Сергиева монастыря после этого указа попытались нелегально сдать в качестве рекрутов таких «наемщиков», назвав их своими именами и выдав за местных селян.

Когда уловка вскрылась, с виновных взяли по 20 рублей за каждого непоставленного рекрута и еще по 20 рублей штрафа (огромные по тем временам деньги для сельских жителей). После этого случая царь велел впредь при вскрытии подобных фактов наказывать виновных взысканием трехлетнего солдатского жалованья, а при рецидиве — пороть кнутом и ссылать на каторгу.

За побеги от призыва по указу от 27 сентября 1700 года велено было пойманных беглых рекрутов вешать, однако добровольно явившиеся из побега рекруты от наказания освобождались. В январе 1705 года, накануне всеобщих рекрутских наборов, царь несколько смягчил наказание — вешать теперь полагалось только каждого третьего пойманного беглого рекрута по жребию, а прочих били кнутом и ссылали на вечную каторгу.

Офицер, бомбардир и фузелер артиллерийского полка 1712-1720 годов. Рисунок А.И. Вильборга

За бегство рекрута также наказывались его родственники (отцы, братья, дядья) и свойственники (племянники, зятья, тести и т.п.), им полагалась ссылка вместе с их женами и детьми в новозавоеванные города. Однако даже такие драконовские меры лишь частично удерживали от дезертирства — в петровские времена бежало и уклонялось от службы не менее 10% рекрутов.

Каждый тридцатый

До 1720 года тяжкая рекрутская повинность распространялась исключительно на православное русское население. Первыми же нерусскими рекрутами иного вероисповедания оказались, как ни удивительно, финны. Их было немало в шведских полках, и русские по опыту войны считали уроженцев Финляндии хорошими солдатами. Поэтому в 1720 году царь Петр распорядился провести рекрутский набор среди финских крестьян и горожан.

Финляндия тогда была разорена русско-шведской войной, и, к удивлению русского командования, набор рекрутов в финских селах прошел без затруднений. Уже к осени 1721 года план набора выполнили, забрав на службу 2171 человека. При этом большую часть финских рекрутов отправили служить на другой конец империи, в Астрахань.

Сразу по окончании Северной войны царь Петр задумал поход в Персию. Путь туда начинался с Волги, и царь обратил внимание, что многочисленные нерусские народы Поволжья до сих пор не обложены рекрутской повинностью. В результате указом от 19 января 1722 года Петр I распорядился брать рекрутов с черемисов (марийцев) и мордвы на общих с русскими основаниях. Это объяснялось тем, что марийцы и мордва уже считались крещеными, тогда как на все еще остававшихся язычниками чувашей, удмуртов и исповедовавших ислам казанских татар рекрутская повинность при Петре не распространялась.

Несмотря на всю тяжесть рекрутчины, именно она давала крестьянам и представителям низших сословий единственный шанс подняться по социальной лестнице. Солдаты, дослужившиеся в петровских полках до первого офицерского чина, получали дворянское звание. Как писал сам царь Петр в одном из своих указов: «Все офицеры, которые произошли не из дворянства, и их дети, и их потомки, суть — дворяне, и надлежит им дать патенты на дворянство».

В конце царствования Петра I треть офицеров русской армии были бывшими рекрутами, заслужившими дворянство и командирские чины в боях и походах. Всего же за первую четверть XVIII века в Российской империи призвали в армию 284 тысячи рекрутов — примерно каждого тридцатого мужчину.

Комментарии: