Как корбят папуасы

Потерять близкого человека — все равно что потерять часть себя. Для папуасов из племени дани с острова Новая Гвинея это не просто фигура речи. В знак скорби о погибшем родственнике они отрубают фалангу пальца на руке. «Вокруг света» продолжает серию публикаций об удивительных ритуалах и обрядах, свидетелем которых стал Леонид Круглов.

Индонезия. Вамена

РАССТОЯНИЕ от Москвы ~ 11 000 км (от 13 часов полета без учета пересадок)
ВРЕМЯ опережает московское на 5 часов летом и на 6 часов зимой
ВИЗА туристическая, оформляется в аэропорту по прилете
ВАЛЮТА индонезийская рупия (1 рубль ~ 320 IDR)

На границе двух государств, Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи, живет племя дани, одно из самых многочисленных племен острова (около 220 000 человек). Впервые белого человека здесь увидели в начале прошлого века. Однако большая часть папуасов до сих пор живет так же, как и их предки сотни лет назад, продолжая соблюдать древние традиции и ритуалы. В надежде увидеть некоторые из них я и прилетел в городок Вамена, где более полувека назад голландцы построили аэропорт. Каждый самолет встречают толпы местных гидов, так что я сразу нашел проводника — парня по имени Эпиус. Он предложил мне отправиться в деревушку Помо — там хранится 370-летняя мумия великого вождя дани, без которой не обходится ни один серьезный ритуал.

Эта женщина похоронила почти всех родственников

Спустя четыре часа пешей прогулки мы добрались до Помо и неожиданно попали на одну из самых закрытых церемоний этого племени. Накануне скончалась женщина из рода Кагойя, и все готовились к похоронам.

***

На круглой площади между деревянными домиками, покрытыми пальмовыми листьями и соломой, расположились небольшими группами человек 50. В отличие от Эпиуса и других дани из Вамены, одетых в шорты и футболки, собравшиеся были в традиционной одежде: у мужчин — лишь котеки (футляры для пениса), у женщин — набедренные повязки. Возникло впечатление, будто я перенесся как минимум на сто лет назад. Папуасы мирно беседовали друг с другом. На меня вроде не обращали внимания, однако я поймал на себе несколько неодобрительных взглядов. Эпиус только сказал, что нужно попросить у старейшин племени разрешения присутствовать на церемонии, но мы не успели: в этот момент где-то застучали барабаны. Звук с каждой минутой становился все громче, и вскоре я увидел шестерых папуасов. Двое били в барабан, а четверо других на деревянных носилках несли тело покойной. Его положили на землю в центр площади. Папуасы внезапно, как по команде, зарыдали. Зарыдали громко, взахлеб, по-настоящему.

Из хижины старейшин видна обычная жизнь племени

— У нас так принято, — еле сдерживая слезы, произнес Эпиус. — Когда кто-то умирает, мы плачем. Ведь в глазах — душа. И мы отдаем частичку своей души умершему, чтобы духу, покидающему тело, не было одиноко.

Плач продолжался около часа. Папуасы лишь ненадолго переводили дыхание и снова начинали рыдать. Тем временем я рассматривал покойницу: обнаженная женщина лет шестидесяти лежала в позе эмбриона, четыре пальца на обеих руках у нее были лишены верхних фаланг. Указательный палец правой руки был замотан листьями, как будто его фалангу отрезали совсем недавно. Не успел я задать Эпиусу вопрос, почему у женщины искалечены руки, как он потащил меня в самую большую хижину.

Хворост готовят для обряда сожжения покойной

— Я потом все объясню, — затараторил он. — Мы не можем быть на церемонии без разрешения старейшин. Мы и так уже видели больше, чем положено.

На похороны мужчины племени приходят в традиционной одежде

В центре хижины на полу сидели несколько пожилых мужчин. Эпиус обратился к ним. Не знаю, что уж он пообещал старейшинам, но после долгих переговоров они разрешили нам присутствовать на церемонии. Правда, попросили держаться в стороне. Мы поблагодарили их и вышли из дома. Плач уже прекратился. Мы уселись вдалеке, и я снова попытался узнать у Эпиуса про отрубленные пальцы. Но в этот момент из хижины вынесли мумию. Совсем черное, маленькое сморщенное тело водрузили на деревянный постамент в центре площади, рядом с телом женщины.

Мумия великого вождя дани, которой уже около 400 лет, и сейчас используется в основных ритуалах племени

— Это великий вождь Виминток Мабел, — прошептал Эпиус. — Всего на острове пять мумий вождей. Больше мы не храним, потому что считаем, что таких великих, как раньше, уже нет и не будет.

Дани сами придумали способ мумификации: умерших вождей подвешивали на вертел скрюченными и коптили в течение пяти дней. Таким образом им удалось сохранить тела на столетия.

Представители племени, сидящие вокруг, по одному подходили к мумии, долго разговаривали и раскладывали у постамента подношения: батат, бананы, листья неизвестного мне растения. Так продолжалось около двух часов. Затем несколько мужчин принесли из хижины охапки хвороста и небольшие поленья. Все это разложили вокруг покойницы.

На площадь вышли старейшины, встали рядом с телом, один начал рассказывать историю жизни женщины: за последние несколько лет она потеряла троих детей, а две недели назад умер муж, глава клана Кагойя. Сердце женщины не выдержало, и она ушла вслед за семьей.

Во время древних обрядов возникает впечатление, что переносишься на сто лет назад

Когда старейшина завершил речь, один из папуасов передал ему небольшой факел. Старейшина поджег хворост, и вскоре огонь полностью охватил тело покойницы. В этот момент вновь застучали барабаны, а люди опять стали рыдать. По воздуху разнесся запах горящей плоти. Я не смог этого выдержать, и мы с Эпиусом ушли подальше от деревни, чтобы переждать как минимум час. Тогда-то он и объяснил мне, почему руки покойницы были так изувечены.

Оказалось, это одна из древнейших традиций дани: когда женщина теряет кого-то из членов семьи, ей отрубают фалангу пальца. Сначала среднюю фалангу туго перематывают веревкой. Примерно через полчаса, когда кровь больше не поступает и палец ничего не чувствует, руку кладут на камень. Кто-то из племени берет каменный топор и отрубает женщине ногтевую фалангу. Рану заматывают листьями, а отрубленный кусочек пальца сжигают вместе с покойным.

— Это как слезы, — пояснил Эпиус. — Когда уходит тот, кто нам дорог, мы приносим жертву. Так умерший навсегда забирает с собой частичку души родственника.

Дани до сих пор хранят традиции предков

Подобное «жертвоприношение» официально запрещено индонезийским правительством. Тем не менее некоторые дани все еще соблюдают традицию. Свидетельством тому был замотанный в листву указательный палец покойницы. Видимо, фаланга от него была отрублена совсем недавно, скорее всего, в день смерти мужа.

Дома местных жителей покрыты пальмовыми листьями и соломой. В быту дани привыкли смешивать и современные вещи, и магические древние атрибуты

Прах усопшей собрали в деревянный короб и унесли далеко в горы, к священным для племени скалам, символизирующим предков. Я остался в Помо еще на неделю. Все это время я рассматривал пальцы местных женщин: пожилые дани почти все изувечены, у молодых же руки целы. Я начал думать, что варварская традиция все же изжила себя. Но перед отъездом я увидел, как женщина лет 25 что-то мастерила из пальмовых листьев. У нее не было фаланги безымянного пальца на левой руке. Я спросил, как давно ее отрубили. Алаума рассказала, что год назад в битве с соседним кланом погиб ее муж:

— Я долго плакала, когда муж ушел. Не ела, не пила и сама уже почти умерла. Муж не отпускал меня. И тогда я отдала ему свой палец, чтобы он знал, что я с ним. Так сделают и мои дочери, когда я умру.

Комментарии: