Фермерская душа?

Рассказывает Александр Березнёв, руководитель фермерского хозяйства, хутор Забураевка, Волгоградская обл.

Чтобы в этом деле преуспеть, за природой надо наблюдать. Как трава растёт, как речка в берега входит, как луга сохнут и наполняются травостоем. Начнёшь косить раньше — плохо, поздно — тоже. Многие тонкости нужно знать, которым ни в каких университетах не научишься.

Нашего хутора Забураевка нет на картах. Совсем недавно здесь были разруха и запустение, жители почти все разъехались. Стояли покорёженные куреня и хозпостройки, заборы вкривь и вкось. Вечерами — тишина, даже скотины не было. В общем, и Забураевка, и соседний хутор Яблочный, считай, помирали.

Мои отец и дед родом из казачьих мест. А я вернулся сюда, в дом предков по отцовской линии, через 20 лет жизни в городе, после трудного развода, нескольких лет скитаний и, что уж скрывать, дружбы с бутылкой. Здесь снова женился. Наташа — моя спасительница и хранительница, она вдохнула в меня новую жизнь.

Начал я строиться — организовал сад, огород, постепенно поднял новый дом. И бабушкам-соседкам помогал справлять кровлю, ремонтировать стены. Мы с Натальей завели хозяйство: коров, коз, овец. Наш регион по природным условиям — что-то вроде североамериканского Техаса. Климат тут засушливый и для производства зерна подходит слабо. А вот для мясного скотоводства — самое то. Корма есть и свои луговые, и посевные. Прирост мясной скотины очень высокий.

Родительский курень я тоже отремонтировал и открыл в нём музей казачьего быта. У меня там уже сотни вещей: деревянные прихваты, старинный рукомойник, примусы, иконки, самовары, ножи, утюги, деревянные детские санки. Всё это собирали по хуторам да по помойкам. Часто и моя Наталья — она почтальоном работает — приносила старинные вещи от бабушек. Они нам доверяют семейные реликвии, говорят: «Не пропадёт добро, музей — дело нужное». Гости часто повторяют: «Входишь в этот курень — и словно в детство погружаешься».

А хутор наш постепенно оживает. Мы ещё и агротуризмом думаем заняться. Так что приезжайте к нам.

***

За 20 лет с карты области исчезло около 900 малых поселений! Новых появились единицы. Один из них - семейный, родовой хутор на северо-западной оконечности Иловли восстановлен усилиями одного человека.
Место, которого нет на карте

Хутора Забураевка нет даже на самых подробных картах. Но местные говорят о себе с гордостью: «Мы - забураевские».

Забураевка - это южное продолжение хутора Желтухин Иловлинского района. С одной стороны находятся Арчединские пески, с другой - пойма Иловли, переходящая в заливные луга со стороны Дона.

К Забураевке ведёт широкий луг. На въезде - перекинутый через низину декоративный бревенчатый мостик, рядом в тени рощи - обустроенная детская площадка. Новые заборы и плетни хутора украшают яркие самодельные таблички, например, «улица Атаманская». Везде идеальная чистота.

А ещё недавно здесь были разруха и запустение. Стояли покорёженные куреня и хозпостройки, заборы вкривь и вкось. Вечерами - оглушительная тишина, даже скотины не было. Лишь голоса бабушек: «Гала, у тебя таблетки нет от давления? Чи есть?!».

В общем, и Забураевка, и соседний хутор Яблочный - самый южный по речке Иловле, считай, помирали. Впрочем, после Гражданской, коллективизации, расказачивания, укрупнения хозяйств во времена СССР в округе перестало существовать свыше 20 хуторов. А за Доном, за хутором Авилов, и вовсе простирается дикое поле - нет там жизни.

Хозяин земли

Забураевке повезло - через 20 лет жизни в райцентре сюда вернулся уроженец этих мест Александр Березнёв. Сейчас он глава местного фермерского хозяйства и, без преувеличения, хозяин всей округи. Сам себе и ТОС, и «сельсовет».

«В 96-м году я вернулся сюда, в дом по отцовой линии, после личного кризиса, нелёгкого развода, нескольких лет скитаний, дружбы со змием зелёного цвета», - говорит Березнёв.

Здесь Березнёв женился во второй раз, на Наталье, как он говорит, спасительнице и хранительнице, молодой сельской почтальонше. Супруга вдохнула в фермера новую жизнь. Пелена разгульной жизни канула в прошлое. Начал строиться - обу­строил сад, огород, выстроил новый дом. И бабушкам-соседкам помогал справлять кровлю, ремонтировать стены.

Родительский курень чуть отремонтировал и оборудовал там… музей казачьего быта. Сейчас там сотни вещей: деревянные прихваты, старинный рукомойник, примусы, иконки, самовары, ножи, утюги, прялка, даже деревянные детские санки.

«В умирающих хуторах раритеты словно сами находились, - удивляется фермер, - а часто моя Наталья приносила старинные вещи от бабушек, с которыми годами дружила. Те с радостью отдавали семейные реликвии - «Не пропадёт добро, музей - дело нужное». А вот деревянные саночки ручной работы нашли на помойке в Иловле. У кого-то рука не дрогнула такой раритет выбросить. Бог им судья».

Наш ответ Техасу

Как считает Березнёв, самое выгодное дело в иловлинских местах - либо бахчи, либо мясное скотоводство. «Наш регион по природным условиям что-то вроде североамериканского Техаса - климат засушливый и для производства зерна подходит слабо. А вот для мясного скотоводства - самое то», - говорит фермер.

Вместе с Натальей они подняли крепкое хозяйство. Здесь большое поголовье коз, овец, крупного рогатого скота, по двору вальяжно выхаживают индоутки.

Утро Березнёвых начинается с петухами - они здесь бескомпромиссно горланят ещё в 3 утра. Проверяют скотину, завозят бабушкам и дачникам свежее куриное мясо, закупают у хозяек молочные продукты.

Поздним утром и днём - хлопоты в саду-огороде, потом сенокос. Большая часть травостоя уже убрана тракторами в аккуратные копнушки-свёртки. Но когда трактор или косилки ломаются - беда.

«Сельхозтехника в нашем районе приказала долго жить», - объясняет фермер.

Состояние души

«Фермер - это не профессия, - убеждён Александр Березнёв, - а состояние души. За природой надо наблюдать. Как трава растёт, речка в берега входит, как луга сохнут и наполняются травостоем - многим тонкостям ни в каких университетах не научиться. Начнёшь косить раньше - плохо, поздно - тоже. Надо момент знать».

Помимо фермерского хозяйства, Березнёвы решили заняться агротуризмом. Нет у них в хозяйстве ни страусов, ни верблюдов. Зато есть музей казачьих вещей, чистейший луговой воздух, раздолье поймы, реликтовые пески, родник целебный.

А в окрестных лугах пасётся небольшой табун красивейших породистых дончаков. Существует такое поверье: пока живы кони казачьей породы дончак - жив и казачий род. И хотя сейчас дончаков на Иловле и Дону мало, но поголовье с каждым годом растёт. Может, и казачье племя так же потихоньку - небольшими родовыми хуторами - восстановится?! Есть пока ещё надежда.

Комментарии: