Дорогая Маша, здравствуйте

Подписывайтесь на Телеграм-канал @good_collection


Очень интересно. Открытое письмо председателя ОНК (Общественная наблюдательная комиссия) Москвы Вадима ГОРШЕНИНА Марии БАРОНОВОЙ.

Прежде, чем процитировать письмо немного справки.

Тюрьма Лефортово – одна из самых старейших и наиболее известных в нашей стране. Построенный в XIX веке изолятор хранит массу тайн и секретов. И это неудивительно, ведь на протяжении десятков лет здесь содержались самые опасные политические преступники. Многие секреты будут раскрыты еще совсем нескоро, так как сегодня эта тюрьма остается действующей.

Свою историю Лефортовское СИЗО ведет с 1881 года. Тюрьма была построена при Александре II и первоначально предназначалась для непродолжительного содержания низших военных чинов. Исправительное учреждение было возведено по проекту архитектора П. Н. Козлова. Однако впоследствии тюрьма Лефортово многократно достраивалась и перестраивалась.

В 60-е и 70-е годы в камерах Лефортово томились диссиденты Валерия Новодворская, Юрий Орлов, а также младший сын Иосифа Сталина Василий. В 80-е — социолог Борис Кагарлицкий, поэтесса Ирина Ратушинская, немецкий летчик-любитель Маттиас Руст (тот самый, который в 1987 году, миновав советские ПВО, приземлился на Васильевском спуске в Москве), правозащитница Елена Санникова. Там же сидел в ожидании расстрела директор московского универмага "Елисеевский" Юрий Соколов, арестованный при Андропове за коррупцию и масштабные хищения.

На заре постсоветской эпохи там побывали министр обороны Азербайджана в период обострения конфликта в Нагорном Карабахе Рагим Газиев, ученые-химики Вил Мирзаянов, и Игорь Сутягин. В 1993 году там оказались путчисты Руцкой, Хасбулатов, Анпилов, Кочетков.

Сегодня Лефортово также "держит марку". В нем, если даже не считать совладельца холдинга "Форум" Дмитрия Михальченко и арестованных по "соседнему" с ним уголовному делу высших чиновников Министерства культуры РФ Бориса Мазо и Григория Пирумова, содержатся весьма состоятельные и высокопоставленные подозреваемые, такие как бывший губернатор Коми Вячеслав Гайзер, губернатор Сахалина Александр Хорошавин.

Внутри Лефортовский изолятор качественно отличается от всех других тюрьм-ровесниц. Главный жилой комплекс построен в форме буквы «К». В месте, где соединяются все три коридора, находится главный наблюдательный пункт этажа. За старинным массивным деревянным столом когда-то сидели жандармы. Сегодня здесь стоят компьютеры, транслирующие видео с камер наблюдения. За спиной начальника смены можно заметить статуи атлантов, сам же стол покоится на массивных львиных лапах. Жилой корпус имеет четыре этажа, между которыми нет бетонных перекрытий. Находясь в соединении лучей буквы «К», можно любоваться всем внутренним пространством здания снизу до самого верха. По периметру стен вытянуты железные сетчатые террасы. По ним передвигается персонал, в обязанности которого входит заглядывать в глазок каждой камеры ежеминутно. Обычно один контролер наблюдает сразу за 12 камерами.

Внутри тюрьма Лефортово не слишком похожа на следственный изолятор. Коридоры выстелены ковровыми дорожками. Лефортово может похвастаться феноменальной тишиной. Все звуки здесь как будто тонут в вате. Вполне возможно, что это особенность планировки корпусов СИЗО.

Следственный изолятор рассчитан на единовременное содержание 300 человек. По первоначальному проекту в тюрьме оборудовано около 205 камер. Сегодня большая часть из них предназначена для содержания 2-3 арестантов. В наши дни в легендарной тюрьме редко находится более 200 узников одновременно.

Полное правильное наименования Лефортовского изолятора - ФКУ СИЗО № 2 ФСИН России. Сегодня здесь содержатся подследственные в ожидании суда. Большинство местных заключенных проходят по делам, расследуемых ФСБ. Есть среди них и очень известные и влиятельные люди. Что примечательно, в современной истории изолятора практически никто на условия содержания не жалуется.

Многие старинные исправительные учреждения отличаются отвратительными бытовыми условиями для заключенных. Но только не Лефортово. В этом СИЗО регулярно проводятся текущие ремонты. В камерах обстановка простая, но достойная. Мебели минимум, зато есть телевизор и холодильник, а также горячая вода.

Ежедневно заключенных выводят на прогулки. Для этого специальным образом оборудована крыша изолятора. Попасть на свежий воздух можно, поднявшись на специальном лифте. В изоляторе работает медпункт, в котором можно пройти разнообразные обследования и получить грамотное лечение. Настоящая гордость тюрьмы – ее библиотека, ведущая свою историю, по некоторым данным, с момента основания СИЗО.

Единственная тюрьма, где нет внутренней иерархии

О российских зонах и действующих на них порядках написано множество книг и официальных докладов. Как будто отдельный городок Лефортовск, СИЗО Лефортово выделяется среди всех прочих исправительных учреждений и по внутренним порядкам общения. В данной тюрьме полностью отсутствует внутренняя иерархия. Причин этого две. Во-первых, заключенные не контактируют между собой. Во-вторых, в изоляторе содержатся политические преступники, а также иностранные шпионы – ничего не знающие о воровской жизни.

Отличается Лефортово и соблюдением режима. Здесь невозможно «достать» что-то запрещенное к официальной передаче родственниками. Отсутствуют в этой тюрьме и внутренние каналы связи между заключенными.

Теперь открытое письмо председателя ОНК Москвы Вадима ГОРШЕНИНА Марии БАРОНОВОЙ

Я должен, наверное, отвечать на открытые письма, которые мне пишут с требованиями. Ну вот — отвечаю.

Координатор правозащитного направления общественного сетевого движения "Открытая Россия" Мария Баронова в своем открытом письме составила для меня как для председателя ОНК Москвы план действий, который, как она считает, я должен выполнять, поскольку он "гораздо гуманнее и разумнее". В конце обращения Мария сообщает, что в "Лефортово" можем оказаться все мы, "и без горячей воды там точно будет не оч.". Ну и да, открытое письмо посвящено в основном ситуации с "Лефортово" и отсутствию там горячего водоснабжения. И подразумевается в нем, конечно, моя некомпетентность в вопросах общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания.

Отвечу, чего уж там.

Мария, у вас очень застойный взгляд на проблему "Лефортово", и он присущ многим правозащитникам, которые полагают, что каких-то изменений в этом изоляторе можно добиться. Три состава ОНК Москвы пытались это сделать, а изменились подходы там только к питанию, кажется.

Невозможно военную тюрьму, построенную еще в позапрошлом веке для нижних чинов, превратить в тюрьму XXI века. Любые улучшения сельского дома культуры не позволят создать из него современный многофункциональный досуговый центр.

Я вам скажу больше: что мне как председателю ОНК Москвы в "Лефортово" не нравится, и о чем вы как координатор правозащитников "Открытки" не знаете. Двери в камерах с осужденными установлены там рядом с отхожими местами, оборудованных не унитазами, а чашами Генуя, которые неприемлемы для отправления естественных надобностей инвалидами. Ну и когда человек встает с этой чаши, то причинное место его находится на уровне глазка в камеру.

Охранники в "Лефортово" и арестанты никак не разделены по половому признаку. И вы должны понимать, каково в свете вышеописанного там содержаться женщинам.

Ну и новые кабинеты для адвокатов, о которых перед моим посещением "Лефортово" мне говорила Екатерина Винокурова, построить в этом СИЗО очень затруднительно. Это был первый вопрос, который я задал в ходе проверки "Лефортово".

Так вот, Мария, мы можем и дальше возмущаться, даже подавать в суд на "Лефортово", что обсуждалось на последнем заседании ОНК, а можем пойти другим путем.

Я обсудил с руководителями трех ведущих юридических учебных заведений возможность проведения конкурса студенческих работ по созданию проекта СИЗО XXI века. Уверен в трех вещах:

из "Лефортово" можем получиться очень даже неплохой бизнес-центр, в который по примеру других городов России мог бы вложиться бизнес. То же самое, кстати, можно было бы сделать и с "Бутыркой";

современное СИЗО надо строить на территории Новой Москвы с судейскими, следственными и исполнительскими пристройками;

такой подход мог бы не только улучшить условия содержания арестантов и соблюдения прав человека, но и значительно сократить бюджетные расходы на конвоиров, содержание конвойного автопарка, топливо для перевозок.

Уничтожить "Лефортово", переоборудовать его в бизнес-центр, и построить новое СИЗО — это, согласитесь, другой подход к проблеме. И в осуществлении этого подхода нам нужна была бы помощь общественности, но вы ж как правозащитник ни разу не позвонили, не пришли ко мне, чтоб попытаться скоординировать наши требования для попыток решения вопроса о правах человека в местах принудительного содержания, правда?

Вы, Мария, пишете мне, что после решения вопросов горячего водоснабжения я должен сосредоточиться на проблемах по оказанию медицинских услуг в "Лефортово". Мария, почему именно "Лефортово"? Вы считаете, что у нас в других СИЗО все обстоит хорошо?

Но коль уж об этом, то ОНК Москвы четвертого состава проделало уже значительную часть работы по этой проблематике:

мы подняли вопрос о нарушении прав подследственных на оказание услуг по системе ОМС и, я надеюсь, в скором времени обсудим их как на городском уровне — в Мосгордуме, так и на федеральном — в Совете Федерации. В обоих органах готовятся по этому поводу слушания;

в рамках оказания специализированной медицинской помощи готовится с подачи ОНК Москвы договор о пилотном проекте телемедицины. Здесь нам навстречу пошли и советник президента России Герман Клименко, и начальник УФСИН Москвы Сергей Мороз.

По доступу адвокатов к задержанным в "Лефортово" я уже написал (если у вас есть конкретные архитектурные предложения, как его улучшить прямо сейчас, то предлагайте, я готов поддержать). Не написал только о том, что по предложению ОНК Москвы четвертого состава в системе УФСИН Москвы с января, кажется, реализуется пилотный проект по связи адвокатов с осужденными — посредством телеконференций. А на экспертном уровне во ФСИН России сейчас обсуждается вопрос об установлении кабинетов для видеосвязи в адвокатских конторах. Это как дополнение к традиционным встречам адвокатов со своими клиентами.

Если вы в состоянии через свою общественную деятельность и используя свою связь с Михаилом Ходорковским изыскать финансы на постройки пристроек к существующим СИЗО для расширения мест для встреч подследственных с адвокатами, то давайте встречаться. С удовольствием поучаствую в продвижении проектов такого инвестирования.

Как видите, чем-то мы, в ОНК Москвы, занимаемся. Какие-то общие проблемы пытаемся решать. И даже, извините, можем сравнивать на примере одной из проверок, как их проводят статусные либеральные правозащитники, которые при проверке ИВС обращают внимание на отсутствие двух лампочек. И как проводят их члены ОНК Москвы четвертого состава — обращая внимание не на лампочки в ИВС, а на вызволение арестованных по делу 26 марта из автозака, находящегося рядом с этим ИВС, в котором люди сидели 12 часов!

Мария, я перечислил здесь только то, к чему сам имею непосредственное отношение. Вы по-прежнему считаете, что можете составлять для меня план действий, имея в виду мою некомпетентность?

В скором времени, думаю, будет объявлен донабор в состав нашего ОНК. Выдвигайтесь, проходите процедуру избрания. И думаю, вы сможете составить личный персональный план для себя как члена ОНК Москвы.

Ну а пока просто подумайте, можете ли вы как представитель либеральной общественности предлагать мне заткнуться по поводу высказывания собственных мыслей на политические темы и тыкать меня носом в проблемы СИЗО, которым не один десяток лет? Свобода слова в вашей голове ночевала хоть когда-то?


Метки:


Комментарии:

Оставить свой комментарий

Пожалуйста, зарегистрируйтесь, чтобы комментировать.


Поиск по сайту
Архивы
© 2023   ОПТИМИСТ   //  Вверх   //