А кто в больнице самый главный

О том, кто может выгнать главврача из отделения, как на статус доктора влияет его специальность и зачем в больнице нужна дедовщина.

Вряд ли найдется другая такая гражданская специальность, где субординация построена на манер армейской. Это и понятно.

Когда от твоих действий зависит здоровье, а подчас и жизнь человека, рассуждать и пререкаться можно лишь до известного предела. Отношения между сотрудниками больниц иногда немного напоминают армейскую дедовщину. Разница в том, что в войсках над салагой однополчане садистски измываются просто от скуки, отнюдь не повышая его боеготовность. В больнице же от того, как быстро и качественно натаскаешь своего молодого коллегу, зависит, будешь ли ты пахать с ним вскоре на равных или придется все делать самому.

С этой целью, например, проводятся ежедневные врачебные конференции. Они начинаются каждое утро в отделении, потом у каждой службы своя общая: терапевтическая, хирургическая, акушерская, а раз в неделю — общебольничная. В основном там только тем и занимаются, что вышестоящее начальство возит мордой об стол подчиненных, публично разбирая их ошибки и недочеты в работе. То есть каждая конференция — это еще и элемент обучения. Недаром на них заставляют ходить студентов старших курсов.

Помню, как-то раз во время хирургической конференции один маститый академик задал невероятно сложный вопрос дежурному анестезиологу, молодой симпатичной женщине, видимо, осознающей свою привлекательность. Та отчитывалась по поводу событий прошедшей ночи, и этот вопрос заставил ее на мгновение запнуться.

— Владимир Иванович, вы слышите шорох? — вдруг спросила она.

Академик растеряно кивнул.

— Это мои мозги после суточного дежурства скрипят. А вы такие вещи спрашиваете!

Но, конечно, что сходит с рук молодой и красивой женщине, недопустимо для остальных.

Терапевты, неврологи — люди, безусловно, нужные, но не такие заметные. Физиотерапевтов, тех вообще никто не знает

Статус врача на общебольничном уровне зависит помимо прочего от специализации. Хирурги — люди востребованные и широко известные. И именно в хирургии врач очень долго проходит путь от зеленого интерна до ответственного хирурга. Иногда требуется лет пятнадцать, чтобы перестать быть салагой и превратиться в авторитетного специалиста. Анестезиологи, реаниматологи не менее уважаемы, но уже через три-четыре года после институтской скамьи могут ходить по больнице королями. Урологи, гинекологи, проктологи — хирургическая аристократия. Они, в отличие от простых хирургов, хоть и не каждую ночь, но все равно прилечь могут, что явно хорошо сказывается на здоровье. Терапевты, неврологи — люди, безусловно, нужные, но не такие заметные. Физиотерапевтов, тех вообще никто не знает.

Если взять, к примеру, врачей, имеющих вроде бы одинаковое положение, главным всегда будет тот, кто старше по возрасту. Среди ровесников — тот, кто имеет больший стаж в данном учреждении. Дневной врач обладает более высоким статусом, чем дежурант. При прочих равных будет учитываться фактор, местный ты житель или приезжий.

Говоря об иерархии, важно понимать, что в каждой больнице есть свои серые кардиналы. Чем меньше у главного врача диктаторских замашек, тем их больше, и наоборот. Обычно это кто-то из заместителей, очень часто кадровик, а то и главный бухгалтер. А бывает, что секретарь главного врача влиятельнее любого заместителя. И тогда все идут к ней на поклон, решать дела — как важные, так и второстепенные.

В отделениях случается конкурентная борьба за влияние между старшей сестрой и заведующим. Обычно заведующий берет верх, но бывает, что старшая сестра обладает таким сильным характером и мощной харизмой, что любой заведующий со временем сдается. Воевать с такой — себе дороже.

Если профессор дотрагивался во время обхода до больного, то после осмотра он не глядя протягивал руку, и медсестра моментально подавала ему смоченное водой полотенце

Да и вообще, сильные личности — они всегда неплохо устраиваются. На голову таким не сядешь, на халяву не используешь, при разговоре хочешь не хочешь, а всегда нужно соблюдать политес. Я помню, как одна восемнадцатилетняя медсестра, имеющая два месяца стажа, увидела, что в реанимационный блок зашел мужик в накинутом на пиджак халате и в уличных ботинках.

Она грозно спросила:

— Почему вы заходите в реанимацию, да еще без сменной обуви?

— Между прочим, я главный врач, меня зовут Вячеслав Александрович. Попрошу запомнить! — с важной улыбкой произнес тот. — Вот, зашел проверить, как вы тут работаете.

— Ну а меня зовут Ольга Сергеевна. Вы меня тоже, пожалуйста, запомните, потому что я вас без сменной обуви сюда не пущу. До свидания, Вячеслав Александрович!

И ведь не поспоришь.

А апофеоз, наглядное пособие по больничной иерархии — это, безусловно, профессорские обходы, особенно в учреждениях со старыми традициями. Случается это раз в неделю — в четверг или пятницу. Тогда профессор наведывается во все палаты, подходит к каждой койке и выслушивает доклад лечащего врача, осматривает больного, отпускает замечания, дает советы, соглашаясь с назначенным лечением или меняя его.

Самый потрясающий воображение — профессорский обход в ЦИТО (Центральном институте травматологии и ортопедии). Пожалуй, что-то подобное я видел в кино, в фильме про египетскую царицу Клеопатру, когда она триумфально въезжала в Рим. Первым стремительно шел профессор — не какой-нибудь, а всемирно известный. Затем выдвигалась парочка просто профессоров, без всемирной известности. Потом пяток докторов наук, без профессорского звания. Следом с десяток доцентов и просто кандидатов наук. За ними плотной волной накатывали ординаторы и аспиранты. И уже замыкающими семенили пожилые медсестры. Уже в палате диспозиция немного менялась.

Во время доклада рядом с профессором вставала старшая сестра с блокнотом, и если тот делал какие-либо распоряжения, тотчас в этот блокнот их записывала. А уж если профессор дотрагивался во время обхода до больного, то после осмотра он не глядя протягивал руку, и перевязочная сестра моментально подавала ему смоченное водой полотенце. Профессор, обтерев руки, так же не глядя это полотенце возвращал.

А когда обход заканчивался и вся толпа уходила по коридору в ординаторскую, перевязочная сестра, немного отстав от процессии, всучивала мне, практиканту училища, профессорское полотенце, чтобы я выкинул его в грязное белье. Таким образом, мне довелось быть тем, на ком заканчивался весь этот сложный табель о рангах.

Комментарии: