24 сентября 1916 года впервые побеждён вход самолёта в штопор
24 сентября 1916 года русский лётчик Константин Арцеулов впервые в истории авиации вывел самолёт из штопора.
До этого дня штопор был причиной гибели значительного количества летчиков, а оставшиеся в живых утверждали, что самолет, начав вращаться, становился неуправляемым. Стоило пилоту чуть-чуть ошибиться, потерять несколько километров в час скорости ниже минимально допустимой, или резко отклонить руль — и самолет, свалившись на крыло падал. При этом, чаще всего не беспорядочно, а выполняя смертельную фигуру: устремив нос к земле и вращаясь, будто ввинчиваясь в воздух по вертикали вниз. Отсюда и название — штопор.
Столкнуться со штопором пилотам пришлось уже на заре авиации. Так, в 1911 году поручик Краховецкий на Мокотовском поле в Варшавской школе авиации перешёл в штопор на самолете Фарман-4. Самолет был разбит вдребезги. Летчик отделился царапинами. На том же аэродроме в 1912 году летчик Супиевский со штопора разбил свой Блерио, отделавшись небольшими ушибами. В Петербургском аэроклубе было несколько аналогичных случаев с летчиками Раевским, Агафоновым и другими. Пока самолеты имели незначительную скорость (55—65 километров в час), штопоры кончались для летчиков относительно благополучно... И эти случаи не вызывали большого беспокойства.
Тревожило лишь то, что из штопора никому не удавалось выйти. Этот режим неминуемо приводил к аварии самолета, а летчики не могли отдать себе отчета, как это произошло; почему самолет вдруг потерял управляемость в стал, крутясь, падать. С появлением самолетов Ньюпор-4, Фарман-16 и Моран, скорость которых возросла до 85—90 километров в час, случаи перехода в штопор стали оканчиваться для летчиков более трагически. Так, только в Гатчинской военно-авиационной школе в 1913 году со штопора на Фармане-16 погибли летчики капитан Дмитриев и поручик Серов. В 1914 году этот скорбный список продолжили пилоты Стояновский, Синельников и Артемьев. Не лучше состояли дела и в севастопольской школе, куда после ранения начальником отделения по подготовке лётчиков-истребителей был назначен штабс-ротмистр Константин Арцеулов.
Родился будущий покоритель штопора в семье моряка Константина Арцеулова и его жены Жанны Ивановны, дочери знаменитого художника-мариниста Ивана Константиновича Айвазовского. Учился Арцеулов в Морском кадетском корпусе, затем работал на авиационном заводе Щетинина в Петербурге, одновременно обучаясь в лётной школе и занимаясь планеризмом, летая при этом на планёрах собственной конструкции. В 1911 году Арцеулов получил диплом пилота-авиатора, а в 1912 устроился инструктором в Севастопольский аэроклуб.
Войну Арцеулов начал в кавалерии. Поэтому-то он и носил кавалерийский чин. Однако в 1915 год он становится военным лётчиком. Сначала он служит в 18-м корпусном авиаотряде в качестве пилота разведывательной авиации, а затем переходит в авиаотряд 8-го корпуса, где служит лётчиком-истребителем. Однако после того, как он провёл 18 воздушных боёв, он получает ранение во время бомбардировки Луцкого аэродрома, после которого его и направляют в ту самую авиашколу, в которой он служил инструктором до войны.
Тогда, в 1916 году, случаи штопора в авиашколе заметно участились. Уже после прихода Арцеулова из восьми полученных самолетов Фарман-40 шесть разбились в результате штопора. Причем все пилоты погибли.
